Лицо Вангелии просветлело, она улыбнулась.

— И мы будем снова…

— Эти прогулки я никогда не забуду.

Вернулся повеселевший Евтихис и прервал их беседу. — Я видел Тодороса, он кое-что обещал мне. Он обеспечит нас заказами — так по крайней мере он говорит… Может подкинуть деньжат. Но только никому ни слова. Никто не должен знать…

Затем Евтихис с гордостью изложил свой план. Лучше всего установить станки здесь, в доме. Разрушить смежную стену и объединить их комнаты и кухни. Места хватит. А для себя они оставят по одной комнате.

— Тебе что — нужна целая квартира? Стол, резные стулья и занавесочки? Женщины, конечно, огорчатся, но кто их слушает? Так как же?

— Посмотрим… — неопределенно ответил Андонис.

Он надел пальто и направился к двери.

— Опять у тебя, братец, дела? — запротестовал Евтихис. — Я давно хочу потолковать с тобой, а ты все время от меня ускользаешь, точно угорь.

— Вечером. Обещаю тебе, — заверил его Андонис.

— Надоело слышать это. Долго еще мне гоняться за тобой?

— Я рано вернусь, и мы обсудим вопрос о станках…

Андонис испарился, как обычно, а Евтихис, возведя глаза к небу, выругался.

С соседнего двора опять послышалась жалобная песня. Евтихиса она раздражала, потому что и так голова у него гудела от грохота машин его будущего предприятия.

Поздно вечером Евтихис забрел в Петралона. Он постоял немного на знакомой улице, покрутился около дома, не осмеливаясь подойти к двери. Выкурив несколько сигарет на углу, он постучал наконец в окно к Эльпиде.

— Это я, Евтихис. Открой.

Она тотчас открыла ему, прошептав:

— Хорошо, что ты пришел. — И посторонилась, пропуская его вперед.

Евтихис старался держаться непринужденно в ее присутствии, точно и дня не прошло с тех пор, как он каждый вечер приходил сюда в подвал. Он похлопал ее по плечу, спросил, не может ли она соорудить кофейку, потому что голова у него трещит отчаянно. Почему лампа так тускло горит, отбрасывая болезненно-красноватый свет, и все вокруг кажется таким старым и жалким? Эльпида ничуть не изменилась: сутулые плечи, спокойные темные глаза, как будто немного сонные, прямые волосы, чуть вьющиеся на концах. Она всегда словно ждет чего-то. Здесь все по-прежнему.