— Вы все очень устали, — продолжал судья. — Наверно, только вашему поколению пришлось испытать столько… Вы были еще очень молоды, почти дети… А я, как и мои сверстники, в двадцать пять лет ходил в накрахмаленном воротничке и с тросточкой… Скажи, Андонис, ты любишь Ангелоса?

— Я люблю его как брата и восхищаюсь им, — искренне ответил Андонис.

Теперь он нашел в себе силы посмотреть в глаза господину Харилаосу. Они горели от нетерпения, как у ребенка; они сияли от страстной уверенности, что надежды его не обманули.

— Ты, конечно, знаешь его лучше меня. Сколько я ни пытался сблизиться с моими детьми, я всегда оставался для них прежде всего отцом… Дочь для меня потеряна навсегда. Как ты думаешь, отчего последнее время Лукия была такой раздраженной? Почему она уехала, не простившись с нами? Но о чем же мы говорили? Да… Ангелоса ты знаешь лучше, потому что вы дружили в юности, а это очень существенно. Ты веришь мне, что у него все в порядке?

— Но раз…

— Да, да… Я хочу сказать, ты полагаешься на его силы? Ты сомневался хоть когда-нибудь в нем?

— Никогда.

— Молодец! Ты настоящий друг!

Господин Харилаос попросил шофера остановиться. Он расплатился, и они пошли по темному переулку. Этот отдаленный квартал судья знал, видно, хорошо, бывал здесь ежедневно.

— В этом доме живет брат Тодороса. Тодорос часто ходит к нему, — сказал судья и постучал в дверь.

Андонис замер. Если они застанут Тодороса, прощай мастерская Евтихиса, конец многим надеждам и, самое ужасное, для него навсегда закроется дверь, куда он мог бы постучать, если бы ему не удалось избежать тюрьмы. Никто им не отпирал. Но господин Харилаос словно прирос к месту.

— Говори с ним разумно, сдержанно, — посоветовал он. — Ругань и ссоры ни к чему не ведут.

Он постучал еще раз. Андонис молил всех святых, чтобы этот мрачный дом вечно оставался немым. Судья не сдавался.

— Видимо, никого нет, — сказал Андонис.

— Они часто ужинают в таверне здесь по соседству… Пошли посмотрим.

Андонис покорно последовал за ним. Господин Харилаос зашел в таверну, но вскоре вернулся.

— Наверно, Тодорос в конторе Ксантиса, своего адвоката.

Он опять поймал такси. «На улицу Академиас», — сказал он шоферу и попросил его поторопиться. У Тодороса, по его словам, много дел в этой конторе, и он заходит туда чуть ли не каждый вечер.

— Мы найдем его непременно, он от нас не уйдет.

— Я располагаю временем только до девяти, — пробормотал Андонис. — Потом я должен присутствовать при деловых переговорах…