— Господин судья, чем я виноват? Я из кожи лез вон, чтобы обзавестись своей мастерской… И теперь никому не позволю провалить все дело. Какое отношение имею я к вашему сыну? Я, что ли, судил его? На меня вы пожаловаться не можете. Хоть раз я просил у вас что-нибудь? Надоедал вам? Стучался в вашу дверь?

— Но я вам тоже не мешаю.

— А ты, Андонис, чего стоишь, словно неживой? — продолжал Евтихис. — Объясни господину Харилаосу, что сейчас решается моя судьба. Не прикидывайся, что твое дело — сторона, ты тоже столько лет добивался такой возможности… И ты знаешь, что тебя ожидает…

— Я ухожу, — решительно заявил Тодорос. — Вы расставили мне ловушку, один из вас предупредил его…

— Нет, никто меня не предупреждал. Я здесь живу вот уже пятнадцать лет… Мы с вами будем постоянно встречаться, вы должны примириться с этим… В среду мы с Андонисом исколесили все Афины — вас искали.

— Значит, ты заодно с ним? Мошенник!

— Тебя искал господин судья. Мы ездили повсюду, но безрезультатно.

— Так ты считаешь, господин судья? — раскатисто захохотал Тодорос. — Он тебя надул. Мошенник… В среду и в четверг мы выпивали вместе.

— Могу ли я поверить? — спросил нерешительно господин Харилаос.

— Да, это правда, — признался Андонис, не подымая глаз. — Я не знал тогда, где он находится. Потом…

— Врешь! Я же тебе сказал, где он будет, — закричал Евтихис. — Значит, ты обманывал и меня?

Повернувшись к Андонису, судья впился в него взглядом.

— Ты говорил с ним о своем друге?

— Нет, у нас был только деловой разговор.

— Но ты же обещал мне.

— Я не мог, — прошептал Андонис.

Тодорос собрался опять уходить, но Евтихис удержал его.

— Если у тебя счеты с сыном судьи, найди его и разделайся с ним… — Он повернулся к судье. — Вот так, господин Харилаос… Я перед вами чист как стеклышко. Зачем же вы меня губите? Я занимаюсь своими делами.

Но господин Харилаос, словно не замечая его, обратился к Андонису:

— Поговори с ним сейчас. Пусть все услышат…