— Шопена, вечно Шопена! — вздохнула дама, заведя глаза вверх, словно моля небо о возмездии.

На другой день, несмотря на бесконечные хлопоты, Андонис выкроил несколько минут и, прочитав в словаре о Шопене, выписал оттуда некоторые сведения.

Перед дверью он заглянул в свои заметки. До него долетали аккорды; исполнялась вчерашняя или очень похожая пьеса. Раздался звонок, и музыка смолкла. В смотровое окошечко выглянула бледнолицая девушка.

— Добрый день, барышня. Простите, я никогда бы не отважился… Но я набрался смелости, потому что хочу выразить вам мое восхищение… Я слушал вас и раньше, я частенько захожу тут по соседству.

Дверь все еще была заперта.

— Я очень люблю Шопена! — продолжал он. — И пришел вас поздравить. Ваше истолкование!..

Дверь открылась.

— Заходите, — робко проговорила девушка.

«Ловко у меня получилось». Вздохнув с облегчением, Андонис вошел в квартиру. Он продолжал расхваливать игру хозяйки.

— Я вас совершенно не знаю! Какой интерес мне льстить вам! Вот подлинный Шопен, сказал я, как только услышал его в вашем исполнении.

— Садитесь, — предложила девушка. — Значит, вы любите музыку?

— Да вот, разбираюсь немного!.. Шопен — это благороднейший голос, — недолго думая, выпалил Андонис и тут же замолчал, испугавшись, что городит чепуху, а ведь девушка в любую минуту может завести серьезный разговор.

— Многие видят в нем только романтика, — посетовала девушка.

— Какое заблуждение! — возмутился Андонис. — Он гениален! Он совершил целую революцию в музыке и подготовил почву для будущих поколений композиторов, — добавил он, вспомнив фразу из словаря. — Какое богатое наследие он оставил: пятьдесят шесть мазурок, семнадцать песен; вальсов, кажется, тринадцать, девятнадцать ноктюрнов, пятнадцать полонезов. Сколько же этюдов? Да, двадцать семь. Четыре фантазии, скерцо, баллады, три импровизации… Что еще? Что же еще? — Он опять замолчал, смущенный тем, что говорит, как бухгалтер, о столь возвышенных вещах. Но его словно распирали цифры, он моментально сложил в уме и воскликнул: — В сумме сто девяносто произведений! И все это за такую короткую жизнь! — продолжал он, не переводя дыхания, словно не замечая производимого впечатления. — Сколько людей умирает, не создав ничего! Шопен был счастливый человек, в этом секрет… Счастливый потому, что жизнь его не прошла даром. А вы счастливы?

Незнакомая девушка — возможный клиент — не знала, что ответить. Она опустила глаза. Пальцы у нее были тонкие и длинные, как у многих, кто часами сидит у рояля.

— Не отвечайте мне, — сказал Андонис. — Я не хотел вас огорчать… Знаете, когда-то и у меня была скрипка. Отец мой умер, скрипку я продал из-под полы, во время оккупации. Но что вам до этого? Самое главное, что вы…