Очевидно, что Александр I испытывал большие трудности при поиске определения для статуса Польши в составе своей империи. Насколько уникальным был такой поиск в связи с приращением территории империи на западной границе и приходилось ли сталкиваться со схожими трудностями его предшественникам на престоле? Сопоставление титулатуры российских монархов за период, когда земли бывшей Речи Посполитой последовательно аннексировались Российской империей, вплоть до создания Царства Польского, позволяет увидеть разницу в понимании политических реалий.

Первый раунд включения польских земель в монарший титул произошел отнюдь не сразу после первого раздела Польши в 1772 г. Более того, в титуле Екатерины II территории, отторгнутые у Речи Посполитой, появились лишь 12 лет спустя. До этого они проходили по разряду «иные земли» («и иных [земель] наследная обладательница»). В 1784 г., однако, императрица добавила к своему титулу Полоцк, Витебск и Мстиславль[1472]. Приобретенные земли были помещены в середину – вторую половину титула. При этом императрица явно выделила Полоцкие земли, поставив их в титуле рядом с центром страны – Московским царством – между Рязанью и Ростовом. Витебск и Мстиславль были указаны ниже, замыкая этот блок земель.

Для понимания екатерининской оценки произошедшего – присоединения к Российской империи территорий на западе – важно увидеть, в какой момент было принято решение ввести польские земли в титул. Императрица занялась этим вопросом лишь в тот момент, когда возникла необходимость указать в титуле только что завоеванные земли Крыма и Северного Причерноморья, то есть сделала это, что называется, «заодно». Екатерина II одновременно приняла на себя титул царицы Херсонеса Таврического и великой княгини Полоцкой, Витебской и Мстиславской. Очевидно, до этого найти правильную формулу включения земель на западе не получалось, а присоединение огромной и символически очень значимой территории на юге предоставило возможность легитимизировать и приращения на западе.

Если земли, ставшие частью екатерининской империи по первому разделу, вошли в титул с серьезной задержкой, то территории, захваченные в результате второго и третьего разделов, «дождались» своего включения в титул лишь при Павле I. Иными словами, Екатерина II столкнулась с неким ментальным препятствием при выработке удовлетворяющей ее стратегии апроприации новых земель. Речь, вероятнее всего, шла не только о том, что империя расширялась на запад, но и о том, что территории эти достались без приложения военной силы. Именно поэтому Екатерина прибегла к актуализации известной концепции «собирания земель», в рамках которой Российская империя ничего не захватила, а лишь отвоевала или вернула территории, которые некогда являлись частью единого русского государства, а затем были утрачены в результате серии войн[1473].