Светлые стены отделаны керамической плиткой, их венчает декоративный майоликовый пояс с причудливыми изображениями ирисов. Мотивы растительного орнамента многократно повторяются: и в рисунке мозаичного фриза, и в ажурных переплетах цветных оконных витражей, и в узоре уличной ограды и балконных интерьеров, достигая своего апогея внутри здания – в причудливой форме мраморных перил и мраморной лестницы, трактованных в виде взметнувшейся и опадающей волны. Широкие окна с замысловатыми переплетами пропускают много света, за ними угадываются просторные, светлые помещения, декоративное убранство которых тоже было выполнено по проектам Шехтеля.

Однако именно в этот период в его стилевые поиски архитектора вплелась мощная национально‑романтическая струя. Внешним поводом к этому стали заказанные ему павильоны России для Международной выставки в Глазго (1901). Формы деревянных церквей и жилых домов Русского Севера преобразились в павильонах Глазго в лубочный городок. Стилизованные формы нашли свое продолжение в здании Ярославского вокзала. Формы русской архитектуры сплавлены здесь с приемами стиля модерн, что создало своеобразный стилистический феномен, образец неорусского стиля.

Неорусский стиль – это гиперболизация, романтическое преображение характерных мотивов национального зодчества, свободно варьируемые взгляды, как бы через призму модерна, на древнерусскую архитектуру. К числу лучших сооружений Шехтеля в неорусском стиле относятся также собственная дача в Кунцеве (1905), дача Левенсона, проект Народного дома (1902).

Заслуживает специального упоминания перестройка здания бывшего театра Лианозова для Московского Художественного театра (1902). Поэтика молодого театра оказалась удивительно созвучной поэтике и творческому кредо зодчего. Он сумел передать в архитектурном образе интерьеров свойственное неоромантическому мироощущению модерна высокое представление о деятельности художника как о служении, о театре – как о храме искусства, месте, где происходит священнодействие.

Шехтелю удалось создать атмосферу сосредоточенности и изящной простоты, и это при полном отсутствии традиционной лепнины, позолоты, в сочетании с продуманностью колористической гаммы и скупым использованием стилизованного орнамента.

Повторение мотива волн и летящей над ними чайки создает у всякого приходящего сюда ощущение значительности самого факта прихода в театр. Зрительный зал театра спроектирован Шехтелем по принципу известного нам уже по особнякам контраста темного низа и светлого верха: серебристо‑сиреневая орнаментальная роспись потолка и фриза контрастировала с полумраком внизу подчеркнутым темно‑зеленой кожей кресел партера. Нельзя не упомянуть о занавесе театра со знаменитой, летящей над волнами белой чайкой. Символ, созданный Шехтелем, чрезвычайно емок и многозначен. В нем содержится напоминание о драматургии А.П. Чехова.