Уйдет в себя. Приготовится… страдать и мучиться.

Существовать.

Мой новый пациент сидел на краешке кровати. Руки на коленях. Наклонив голову, смотрит в пол. Рядом два костыля.

– Добрый день, давайте знакомиться. Я ваш доктор, зовут меня Елена Александровна. Что вас привело?

Пациент, не поднимая головы, начал неуверенной скороговоркой:

– Я знаю, знаю, доктор, что вы мне сейчас скажете. Что надо было раньше, что ж ты не лечился, сейчас уже никак… И ничем…

Я открываю было рот, чтобы возразить, но не успеваю. Отрепетированная скороговорка продолжается.

– Но мои, – продолжает новенький пациент и кивает в сторону двери, – настояли. Сказали, врачи тут хорошие. Что-нибудь придумают. – Вздыхает. – А можно? Разве можно что-нибудь придумать, доктор? – Говоря все это, он не поднимал на меня головы.

Не потому, что не хотел видеть. А потому, что не мог ее поднять.

Шея не двигалась. Давно не двигалась.

Желая все-таки увидеть меня и понять, что я отвечу, он неловко повернулся ко мне всем корпусом и привстал, попытавшись разглядеть меня.

Несмотря на годы болезни за плечами и явную деформацию позвоночника, несмотря на боли и жестокие слова, брошенные в него не один раз, мой пациент… надеялся.

В дверях палаты молча стояли жена и сын. С тем же огоньком надежды во взгляде.

Что я могла им сказать? Что пообещать?

Обнадежить? А потом?

«Есть ли у нас шансы побороться? Сделать человеку жизнь лучше?» – молча спросила я себя.

Это был тот случай, когда диагноз ясен. С порога.

Причем и мне ясен. И пациенту – ясен. И родственникам.

Пациент Д., пятьдесят пять лет. Боли в спине впервые появились во время службы в армии. Там особо разбираться не стали. Спина болит – поди картошку почисти.

После армии спина продолжила болеть. Но… Учеба, работа, свадьба, дети, подработка. Кризис грянул…