Абру слышит их первой и удивленно отрывается от тарелки. Я смотрю в ее любопытное личико и тоже слышу этот звук, похожий на гром, гремящий где-то вдалеке. Звук приближается, и я понимаю, что это не гром, а барабанный бой.
Абру слышит их первой и удивленно отрывается от тарелки. Я смотрю в ее любопытное личико и тоже слышу этот звук, похожий на гром, гремящий где-то вдалеке. Звук приближается, и я понимаю, что это не гром, а барабанный бой.
— Кья хай? — Амми прикладывает руку к уху. — Свадьба? Так поздно?
— Кья хай? — Амми прикладывает руку к уху. — Свадьба? Так поздно?
Но я знаю, что это.
Но я знаю, что это.
Не свадьба.
Не свадьба.
Похороны.
Похороны.
Я хватаю Абру за грязную ручку.
Я хватаю Абру за грязную ручку.
— Вставай, — говорю я и заставляю ее подняться. — Давай же, вставай! — Прислушиваюсь. Барабанный бой приближается. Они идут к деревне. Я беру Абру за подбородок и поворачиваю к себе ее личико. — Слушай, — говорю я. — Бука идет. Беги в поле за домом и спрячься в траве. Не выходи, пока мы с амми тебя не позовем. — Она глядит на меня глупыми телячьими глазами, сосет палец, и я бью ее по руке. — Скорее. Беги!
— Вставай, — говорю я и заставляю ее подняться. — Давай же, вставай! — Прислушиваюсь. Барабанный бой приближается. Они идут к деревне. Я беру Абру за подбородок и поворачиваю к себе ее личико. — Слушай, — говорю я. — Бука идет. Беги в поле за домом и спрячься в траве. Не выходи, пока мы с амми тебя не позовем. — Она глядит на меня глупыми телячьими глазами, сосет палец, и я бью ее по руке. — Скорее. Беги!
— Хай Алла, хай Алла! — причитает амми, наконец поняв, что происходит.
— Хай Алла, хай Алла! — причитает амми, наконец поняв, что происходит.
— Амми! — кричу я. — Иди с Абру. Спрячьтесь в траве, скорей!
— Амми! — кричу я. — Иди с Абру. Спрячьтесь в траве, скорей!
Амми берет Абру и бежит. Уже в поле оборачивается и кричит: