Мермоз не скрывает досады. Он очень устал, да и голова у него идет кругом от новостей на «Линиях».

– В другой раз.

Парень с готовностью кивает, опасаясь причинить неудобство своему знаменитому шурину и желая сделать ему приятное.

– Конечно, Жан. Извини. В другой раз, конечно же.

Мермоз рассматривает его излишне тщательную прическу: зачесанные назад волосы с большим количеством бриолина, чтобы выглядеть старше. Каждый раз при их встрече мальчик просит его рассказывать истории о полетах и как-то раз, смущаясь, сказал, что хочет стать пилотом, как и он. Он делает глубокий вздох, а потом ставит руки в боки, чтобы снова стать тем великим Мермозом, которого все от него ждут.

– Пьер, что ты встал, как столб? Разве ты не хочешь взглянуть на «Бернара»?

– Знаешь что, Жан?

– Что?

– На следующей неделе я буду уже в армии. И я записался добровольцем в авиацию, как и ты.

– Это просто здорово!

И пока они шагают рядом к «Бернару», парень, явно опечаленный, опускает голову.

– Ты должен поговорить с Жильбертой. Она на меня сердится. Говорит, что я слишком молод, чтобы стать летчиком. Она что, не знает, сколько мне лет?

– Она твоя старшая сестра. И сколько бы тебе ни было лет, ты для нее всегда будешь маленьким.

Мермоз легонько стукает его кулаком по плечу, и Пьер расплывается в улыбке. А Мермоз задается вопросом: какое же будущее ждет новых летчиков с этими политиками, которые ни в грош не ставят своих тружеников неба. Он узнает тот самый огонь в глазах парня, когда тот садится в кресло пилота и прикасается к штурвалу и приборам.

– Черт возьми! Давай полетим!

– У тебя есть разрешение на полеты?

– Только что получил.

Взлетают. Мермоз искоса посматривает на своего юного шурина – у того рот открыт от удивления, и это примиряет его со своей страной. Он будет биться за него и за других таких же парней, которым не нужна страна прихлебателей и бюрократов.

В последующие недели он встречается с депутатами, чиновниками министерства воздушного флота и главными редакторами газет. Он приглашает их есть лангустов в дорогих ресторанах, угощает выдержанными коньяками, рассказывает о мосте, что можно построить над океаном, о гонке в авиации, в которой Франция находилась на голову впереди немцев и англичан, о школе самопожертвования и служения, которой является авиапочта для молодежи.

А еще принимает приглашения на ужины в высшем обществе и притворяется, что ему там весело, ходит с Жильбертой на благотворительные лотереи, устраиваемые женами влиятельных политиков. Использует любую возможность, чтобы сказать свою правду. Его слышат все. И никто не слушает.