Тони снимает с полки бутылку мускатного вина и бутылку водки. Смешивает то и другое и на маленькой спиртовой горелке, на которой кипятит себе чай, подогревает этот напиток, а потом разливает по чашкам.

– Предложите тост, – просит он фотографа.

И Филлипс чувствует на себе взгляд больших лягушачьих глаз хозяина. Тот проверяет его на догадливость.

– Давайте выпьем за любовь!

Тони кивает.

– Выпьем!

Отпивает из своей чашки хороший глоток и снова смотрит на фотографа.

– Скажите-ка мне вот что. Как бы вы определили любовь?

– Но я всего лишь фотокорреспондент, который изредка пишет телеграммы для прессы. А вы писатель! Дайте свое определение.

– Но я вас первый спросил…

Тони никогда не отступает от однажды заданного вопроса. Филлипс улыбается. Игра ему нравится.

– Описать любовь я не смогу, это слишком сложно. Но я могу дать определение от противного: если нечто можно объяснить словами, то это не любовь.

Тони на несколько секунд умолкает, фотограф ждет его вердикта. Тот ударяет рукой по столу, а потом вновь поднимает стакан.

– Мне нравится! А знаете, Филлипс, в юношеские годы я начинал писать стихи, но бросил и больше к этому не возвращался. Это было похоже вот на что: как будто клеишь в альбом свежие цветы, а когда открываешь его через несколько дней – там лишь засохший мусор. Вы когда-нибудь по-настоящему влюблялись?

– Ну да. Целых три раза.

– А ты, Ришелье?

– Думаю, что больше ста.

– Вы счастливчики! А я всего полтора.

Тони не желает шире приоткрывать эту дверь и возвращается к своим жалобам на образовавшийся у него застой в военных делах.

– Я очень коротко знаком с одним полковником главного штаба США в Северной Африке. Он работает помощником генерала Икера, – сообщает Филлипс.