– Давай найдем подходящее бревно, – предложил он. – Я сяду на него, а ты усядешься на меня.

Она не понимала, о чем говорит Лесистая Гора, пока они не нашли того, что он искал. Он положил руки ей на грудь, под пальто, и она немного отключилась. О, как хорошо. Он поправил их одежду, когда она опустилась на него сверху. Вскоре она вспомнила, что ей говорила Бетти, и намекнула ему. Он достал пакетик из внутреннего кармана куртки.

– Я держал его под рукой каждый раз, когда встречался с тобой, – застенчиво признался он и надел презерватив.

Затем он вошел в нее – наверное, слишком страстно. Слезы брызнули у нее из глаз, мир, видимый через новые очки, опять затуманился, и Лесистая Гора отодвинулся от нее. Она поправила очки и вдохнула побольше воздуха, намереваясь начать снова. Они продолжили. Дело пошло на лад. Правда, то, чем они занимались, не показалось ей лучшей вещью на свете, как утверждала Бетти. Патрис задавалась вопросом, не станет ли она одержима страстью, как предсказывала подруга. Если все произойдет именно так, она не сможет больше думать ни о чем другом. Пока все продолжалось, ее действительно больше ничто не волновало. Однако, как только Лесистая Гора стал беспомощным и каким-то невменяемым, громко вскрикнул, а потом затих, ей стало не все равно. Случившееся очень даже заботило ее. Она прижала его голову к сердцу, все еще одетая в оранжевые варежки, которые ей дала Милли. С ветвей по всему лесу комьями падал снег. Под ним журчали ручейки талой воды. Дятел забарабанил по дереву с такой силой, что ствол зазвенел, точно колокол. Их дыхание все замедлялось, и, наконец, они стали дышать в обычном ритме. Казалось, они думали об одном и том же, но ей не хотелось этого проверять, и потому она промолчала. Они поправили одежду и теперь стояли на тропинке. Они словно прошли обряд очищения. Вот как они себя чувствовали. В данный момент их желание исчезло, и они ощущали себя детьми. Она засмеялась непонятно чему и пригрозила умыть ему лицо снегом. Он предложил ей сделать это, а потому она взяла пригоршню снега, но только коснулась его щек и накормила снегом Лесистую Гору, едва тот открыл рот. Вкус снега напомнил Лесистой Горе о вечности. Он накормил им Пикси, и тот растаял у нее на языке. Ее очки запотели. Она начала приходить в себя, спустилась с небес и начинала касаться земли. Но только оказавшись в пределах видимости своего дома, она почувствовала, как у нее сдавило грудь. Девушка с трудом перевела дыхание. Попрощавшись с Лесистой Горой у закрытой двери, она не предложила ему войти.