Наряду с дипломатическими мерами в острой фазе кризиса (после убийства в июле консула в Битоли А. А. Ростковского) Петербург использовал и силовые методы. Несколько кораблей черноморской эскадры были направлены в турецкий порт Инаду (недалеко от Босфора) для подкрепления дипломатического демарша, а спустя четыре дня – отозваны. Быстро и грамотно проведенная операция достигла поставленных целей: оказать давление на Порту, избежать совместной морской демонстрации держав в Проливах и не дать истолковать акцию как поощрение замыслов восставших. Ламздорф убедил царя не направлять корабли в Босфор, чтобы не нарушать постановлений о Проливах, поскольку в случае появления там русской эскадры Австрия займет Косовский вилайет, Италия – Албанию, что поведет к непредсказуемым последствиям.

Покушение на русского консула оказалось прелюдией к восстанию в Битолийском вилайете, начавшемуся 20 июля (2 августа) 1903 г., в Ильин день, а возможно, являлось частью замысла. Плохо подготовленное восстание, по словам организаторов не могло закончиться завоеванием свободы Македонии, а «имело целью принудить общеевропейское общественное мнение и международную дипломатию разрешить македонский вопрос»[848]. Подавление турецкими властями Илинденского восстания в августе 1903 г. побудило Петербург и Вену форсировать практическое осуществление реформ. К этому Россию подталкивало и обострение отношений с Японией, а стабилизация положения на Балканах была необходима.

Дополнив февральскую программу реформ, МИД выработал новую тактику: к сотрудничеству с Веной на базе соглашения 1897 г. решили добавить совместное воздействие на султана держав, подписавших Берлинский трактат. Тем самым Петербург хотел организовать своего рода коллективную ответственность держав и удержать ее в нужных России рамках, не допуская перерастания в европейский концерт или конференцию. А чтобы предостеречь Софию и Белград, надеявшихся играть на австро-русских противоречиях, 11 (24) сентября 1903 г. было опубликовано правительственное сообщение, в котором говорилось: «ни Турция, ни Болгария не могут рассчитывать на поддержку какой-либо державы в случае открытого или тайного сопротивления осуществлению этой программы»[849].

Ламздорф планировал совместно с Голуховским выработать документ, публикация которого в официальной печати способствовала бы умиротворению на Балканах. В ходе встречи Николая II с Францем-Иосифом I в октябре 1903 г. в Мюрцштеге министры согласовали программу совместных действий для осуществления реформ. Ее (в виде идентичных инструкций) сообщили послам двух держав в Константинополе, а затем опубликовали в правительственной печати[850]. Одобренная великими державами, Мюрцштегская программа была 10 (23) октября вручена Порте, и после некоторых колебаний султан ее принял. Новая программа не вызвала восторгов ни в Константинополе, ни в Лондоне, ни в Берлине. Лондон оговорил право предложить свою, которая предусматривала коллективный европейский контроль над Македонией. Этот замысел не нашел поддержки других держав, с полным основанием увидевших в нем намерение Лондона, отделив от Турции эту провинцию, подчинить ее своему влиянию. Лондон отступил, и таким образом все европейские державы, подписавшие Берлинский трактат, заявили султану, что требования Петербурга и Вены отражают непреложную волю Европы.