Однако подъем национально-освободительного движения на Балканах внес коррективы и определил направление первого удара – Босния и Герцеговина. С формальной точки зрения международно-правовое положение этих провинций было не вполне ясно: они оставались под сюзеренитетом султана, как и Кипр, оккупированный Англией. В Вене давно помышляли превратить оккупацию в аннексию и даже зондировали почву в Петербурге и Риме. По мнению Эренталя и генерала Конрада фон Хетцендорфа, только после этого Австро-Венгрия получит свободу рук для дальнейших действий на Балканах. Замысел такой акции, обсуждавшийся 18 ноября (1 декабря) 1907 г. на заседании Совета министров, получил одобрение. Оставалось ждать подходящей обстановки.
Эренталь еще в 1904 г. предлагал Голуховскому договориться с Петербургом относительно аннексии Боснии и Герцеговины, посулив договор о помощи в деле изменения режима Проливов. С другой стороны, после англо-русского соглашения 1907 г. министр иностранных дел А. П. Извольский полагал, что и Лондон не будет препятствовать Петербургу в этом вопросе. В сентябре 1908 г. в беседе с Эренталем он развивал мысль о том, что русский флот в Средиземном море был бы хорошим противовесом гегемонии там Англии и Франции, и даже назвал «цену» – согласие на поглощение Австро-Венгрией Боснии и Герцеговины и Новипазарского санджака[855].
Австро-Венгрию все больше не устраивало сохранение статус-кво в духе Мюрцштегской программы. Если до сих пор Вена препятствовала провозглашению независимости Болгарии, то теперь осложнение турецко-болгарских отношений в результате появления «болгарского царства» стало тем фактором, который надеялись с успехом использовать против Сербии. Теперь сильная Болгария становилась козырем в игре за аннексию Боснии и Герцеговины. Поэтому Эренталь, беседуя с кн. Фердинандом в марте 1908 г., заявил ему о готовности поддержать провозглашение независимости Болгарии. Вена зимой 1907–1908 г. выдвинула план строительства железной дороги через Новипазарский санджак из Боснии к Эгейскому морю. Полагая, что скоро карта Балкан будет перекроена и решения Берлинского конгресса аннулированы, Эренталь рассчитывал обеспечить контроль Австро-Венгрии над основными коммуникациями на западе полуострова, если район г. Ниша будет отдан Болгарии. Санджакский план был направлен и против проникновения Италии в Албанию.
Замысел строительства Санджукской дороги стал известен еще летом 1907 г., но недооценен министром иностранных дел Извольским, а когда в январе 1908 г. Эренталь публично заявил о нем, стало ясно, что русско-австрийское соглашение 1897–1903 гг. разрушено. С другой стороны, это развязывало Извольскому руки для активной политики. После подписания соглашения с Англией 1907 г. у него сложилось ложное впечатление о благосклонном для России повороте в политике Лондона по вопросу о Проливах: министр полагал, что получит поддержку, если при благоприятных условиях поставит вопрос на международное обсуждение. Понадеялся министр и на Берлин, затронув эту тему в разговоре с канцлером Б. Бюловым во время свидания Николая II с Вильгельмом II в Свинемюнде. Кроме того, Извольский рассчитывал договориться с Веной на случай изменения статус-кво на Балканах: в беседе с Эренталем в сентябре 1907 г. он четко обозначил главный интерес России – свободный выход из Черного моря в Средиземное[856]. Русский дипломат явно переоценил готовность других держав согласиться на осуществление его проекта. В феврале 1908 г. Извольский насовещании министров предложил отказаться от Мюрцштегской программы статус-кво и перейти к активной политике, но поддержки коллег не встретил. Однако рискнул.