От свергнутого режима Временное правительство унаследовало и сохранило систему тесных связей с другими участниками коалиции. По-прежнему практиковались ежедневные встречи министра с послами Франции, Англии и Италии. От вступивших в войну на стороне Антанты Соединенных Штатов в перспективе ожидалась серьезная экономическая помощь. В Петрограде надеялись, что это станет заменой иссякавшего потока английских кредитов и морских перевозок заграничных заказов на английских судах[871].

Механизм принятия внешнеполитических решений претерпел при Временном правительстве определенные изменения: исчезла высшая инстанция в лице царя, межведомственные совещания больше не практиковались, несколько уменьшилась внешнеполитическая роль Ставки. С конца марта внешнеполитические сюжеты стали обсуждаться в совещаниях министров с так называемой контактной комиссией Исполкома Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов. Руководство Совета было здесь представлено лидерами меньшевиков и эсеров и нефракционными социал-демократами, от Временного правительства первоначально участвовали 3–4 делегированных министра, а позднее – большинство его членов; иногда приглашались и деятели думского Временного комитета. Наиболее активная роль падала на Милюкова, Львова и М. И. Терещенко.

Аппарат Министерства иностранных дел не подвергся серьезным преобразованиям. Милюков признавал в мемуарах, что «ценил заведенную машину с точки зрения техники и традиций». Вместо Юрисконсультской части был создан Правовой департамент, а на базе II департамента образован новый – Экономический. Личные перестановки коснулись только самой верхушки министерства, где некоторые руководящие посты перешли к либеральным лидерам. Заменили несколько посланников, преимущественно в малых монархических странах, но все послы царского правительства при великих державах сохранили свои посты. Исключение составлял посол в Соединенных Штатах Ю. П. Бахметев, который ушел в отставку по собственной инициативе в знак несогласия с внутренней политикой Временного правительства.

Сознавая, что авторитет в глазах союзников будет зависеть от способности мобилизовать силы государства на активное продолжение войны, Временное правительство старалось уверить партнеров по Антанте, будто революция не затронула фронт, а отдельные проявления анархии в тылу с лихвой окупятся высвобождением энергии общества и возрождением народного энтузиазма в деле защиты родины. Вскоре, однако, пришло понимание того, что армия, как и страна, переживает тяжелую болезнь, которая вынуждает отложить активные операции на 2–4 месяца. Между тем западные державы готовились к решительному наступлению в соответствии с союзным планом на 1917 г., и потребовали от русской Ставки поддержать их энергичными действиями. Но 13 (26) марта союзникам сообщили, что в связи с внутренними событиями и реорганизацией армии Россия сможет принять широкое участие в наступательных операциях только в июне– и посоветовали отложить франко-английское наступление до тех пор, пока державы Антанты смогут атаковать противника одновременно с запада и востока.