— Через два часа… — сказал лейтенант.

Когда тропа расширялась, он подводил свою лошадь к лошади Фелисите и, едучи рядом, рассказывал ей про поместье и дом. Он туда переправил на каботажном судне все свои привезенные с востока диковины и потратил два дня, чтобы придать дому вид, достойный его молодой хозяйки. Слушая лейтенанта, она простодушно подумала: «Теперь он мне даст тот эбеновый ларчик, украшенный перламутром…»

Солнце палило вовсю. Лейтенант снял камзол, и ветер вздувал его шелковую сорочку с кружевным жабо. Фелисите находила его красивым, и красота эта в сочетании с необычайной жизненной силой несколько подавляла ее, хотя точно определить свои ощущения она бы наверняка не смогла.

По дороге им встретились два становища дровосеков, но двери хижин были закрыты, и лишь собаки приветствовали ездоков звонким лаем. Солнце уже клонилось к закату, когда они перешли реку Тамарен. Отсюда тропа разветвлялась — одна дорожка спускалась к песчаному побережью, другая вилась среди жухлых трав но склону горы. Тут лес был изрежен, и с некоторых прогалин виднелось море. Волны, накатывая, разбивались о цепь рифов, и к благоуханью перегретого леса примешивались ядреные запахи океана…

Память Фелисите навеки запечатлела подробности этой первой поездки верхом в Белый Замок. Зимы сменялись веснами, вырастали новые поселения, еле заметные тропки одна за другой превращались в дороги, которые то покрывались глубокими колеями, то утрамбовывались копытами прогоняемых по ним стад. А в воображении Фелисите дорога из Порт-Луи к Черной речке по-прежнему шла среди диких джунглей, с их никому не известными птицами и висящим в воздухе неосязаемо тонким запахом палых листьев и соли.

Вдруг лейтенант осадил свою лошадь.

— Здесь, — сказал он, — начинаются наши земли.

Придержала коня и Фелисите.

— Это похоже на сказку, — прошептала она.

Фелисите себя чувствовала странно смущенной. Все это было так далеко от ее бедного житейского опыта, так отличалось даже от самых дерзких мечтаний! Рука лейтенанта нашла ее узенькое запястье и крепко сжала. Она обратила к нему лицо. Он смотрел на нее с забавным выражением гордости, но внезапно ей показалось, что взгляд его затуманился, дыхание стало прерывистым.

Они опустили поводья и обогнули бухту. Перед тремя заброшенными печами для обжига извести лежала куча кораллов. За поворотом дорожки на высоком мысу возник дом, белый и будто немного надменный.

— Не может быть, — сказала Фелисите, повернувшись к своему спутнику.

Он протянул ей ключ и впервые обратился на «ты»:

— Иди, вступай во владение. Ключ — от гостиной, лестница справа, жилые комнаты на втором.