Отказ Толстого от своих авторских прав, идею которого он вынашивал долгие годы[1036], был искренним, но непродуманным поступком. Толстой объявил о своем решении в разгар борьбы с голодом, и этот шаг в тот момент мог показаться неуместным. Заявление Толстого было напечатано в газетах одновременно с некрологом И. А. Гончарову (он умер 15 сентября) и обсуждением необычного литературного завещания этого писателя (о чем пойдет речь ниже). Толстой, несомненно, не задумывался над тем, какой эффект его отказ от авторских прав произведет на публику – и впоследствии ему пришлось столкнуться с насмешками, которым он подвергся из‐за этого отказа. Его поглощала внутренняя борьба между представлением о том, что торговать своими произведениями аморально, и осознанием того, что, отказавшись от этого, он лишит свою семью средств к существованию. Судя по всему, Толстой не был уверен в том, что авторские права – абсолютное зло: в 1886 году у него по этому поводу произошел спор с Николаем Озмидовым, одним из его последователей, стоявшим на том, что нельзя получать деньги за свое литературное творчество. В тот момент Толстой пытался организовать издание альбома картин Н. Н. Ге[1037] в двух вариантах – для «народа» и для состоятельных людей – чтобы помочь художнику деньгами: «Старик вот без штанов ходит. Надо старику на штаны собрать», – говорил Толстой[1038].

Семейная драма Толстого слишком хорошо известна, чтобы разбирать ее здесь подробно; достаточно сказать, что неприязнь его жены к планам мужа отказаться от литературных доходов и ее забота о благополучии их большой семьи была одной из причин, стоявших за этим компромиссным решением. Впоследствии Толстой объяснял, почему он избрал в качестве водораздела 1881 год: по его словам, в 1880 году он «пришел к убеждению, что христианин не должен владеть собственностью, я отказался от нее и просил распорядиться с нею так, как будто я умер. Вследствие чего все мои семейные получили то, что им следовало по наследству, на что они рассчитывали и имели право рассчитывать»[1039]. После отказа Толстого от авторских прав Софья Андреевна Толстая продолжала энергично защищать их: она судилась с издателями, печатавшими ранние произведения Толстого в хрестоматиях для школьников, тираж которых превышал норму, установленную для учебной литературы[1040]; кроме того, она получала (от имени Толстого и вопреки его знаменитому заявлению) авторские отчисления за постановки его пьес, осуществленные после 1881 года («Живой труп» и «Плоды просвещения»)[1041]. Судя по всему, Толстой знал об этом: как он объяснял гостю, японскому писателю Токутоми Рока, «в последнее время я не получаю никакого дохода за свои произведения, но у меня есть несколько пьес, и за их исполнение театры присылают деньги. Мне говорят, что если я их не возьму, то их истратят на балет». Рока вспоминал: «Толстой, полуобъясняя, полуоправдываясь, продолжал: „Меня часто осуждают за то, что моя жизнь не соответствует моим убеждениям. Но пусть осуждают, я должен это переносить как христианин“»[1042].