Все старания и убеждения Пулло оказались бесплодными: горский предводитель не соглашался именно относительно главного пункта – он просил себе разрешения жить в горах, а сыну, отданному уже в аманаты, – в Чиркее под присмотром Джамала. Свидание оказалось бесполезным вопреки всем нашим ожиданиям. Переговоры опять затянулись; Граббе получил от Шамиля два письма, на которые нельзя было согласиться, а между тем условленный трехдневный срок перемирия уже истекал. Видя, что Шамиль начинает становиться все более неуступчивым, Граббе, озабоченный скорым наступлением дождливой и холодной осени, решил не терять более драгоценного времени и во что бы то ни стало покончить с Ахульго.

На рассвете 21-го числа штурм возобновился. Генерал Лабинцев двинул 1-й батальон кабардинцев на неприятельскую постройку бастионного начертания, обороняемую пробравшимся в крепость Ахверды-Магомою. По первым выстрелам у перекопа Шамиль направил сюда большую часть гарнизона; завязался кровопролитный бой не на жизнь, а на смерть. Вскоре левая сакля была взята, правая же, наиболее недоступная по своему положению, держалась целый день, несмотря на то что мы испробовали все средства: бросали на дно рва ручные гранаты, заваливали его фашинами и турами и проч. Наконец ночью саперы начали устраивать мину, высекая галерею в сплошной глыбе камня. Сакля была обрушена, и все ее защитники погибли под развалинами или пали под штыками ожесточенных упорною защитою солдат. Кабардинцы немедленно заняли взятую с боя постройку и наскоро прикрылись от неприятельских выстрелов. Все было подготовлено для последнего решительного боя, но наступившее утро ясно показало нам упадок духа гарнизона, оставшегося без главы, так как имам, видя, что дело проиграно, поспешил бежать с семьею и несколькими преданными мюридами, приказав горцам перейти для последней отчаянной обороны в Старый Ахульго.

С рассветом было замечено большое движение на Новом Ахульго: женщины с детьми поспешно уходили в старый замок, унося все свое имущество. Этой минутой тотчас воспользовался Граббе; он приказал артиллерии усиленно обстреливать неприятельские завалы, а двум апшеронским ротам и двум ротам Кабардинского полка перейти в наступление. Кабардинцы и апшеронцы быстро бросились к аулу, опрокидывая перед собою толпы горцев, изумленных неожиданным натиском. Вслед за ними двинулись: слева – шесть кабардинских рот, а справа – второй куринский батальон. Очистив все траншеи и завалы и обойдя пещеры, где засели мюриды, войска проникли в самое селение. Завязался отчаянный бой; даже женщины оборонялись с исступлением, бросаясь без всякого оружия на сплоченный ряд наших штыков. Вскоре сопротивление горцев было сломлено, и они бросились бежать в ущелье реки Ашильты, в старый замок и пещеры; лишь двести отчаянных фанатиков, окруженные со всех сторон, заперлись в саклях и продолжали отстреливаться. Бой разбился на мелкие рукопашные схватки, и к полудню на Новом Ахульго не осталось ни одного неприятеля.