Одновременно с Раевским двигался на реке Самур дагестанский отряд, находившийся под командою самого корпусного командира, Головина, принявшего на себя покорение самурских вольных обществ. Против усилившегося Шамиля был направлен третий отряд – чеченский, которым командовал генерал Граббе. Этот отряд состоял из 8 тысяч человек. Шамиль, узнавший о его движении, успел собрать огромные скопища лезгин и чеченцев и предсказал по всему Дагестану и Чечне, что вступление русских войск в долину реки Андийское Койсу будет для них гибелью. Всякого, кто сомневался в этом предсказании, имам жестоко наказывал и даже объявил, что повесит каждого, кто осмелится предложить ему вступить в мирные переговоры с русскими.

Дагестанский отряд, продвигаясь к Самуру, сбил горцев с их сильной позиции на Аджиахурских высотах. Это было 31 мая, а 3 июня Головин овладел аулом Ахты, у которого было заложено укрепление; но вся тяжесть борьбы с Шамилем выпала на долю отряда Граббе.

Первая битва с мюридами у чеченского отряда произошла 31 мая за аул Аргуань. В этом ауле укрепился сам Шамиль с десятитысячным скопищем лезгин. Граббе явился со стороны крепости Внезапной и попробовал бомбардировать Аргуань. Бомбардировка оказалась бесполезною: ядра не брали прочно построенные сакли, и войскам пришлось идти на штурм. С барабанным боем кинулись на завалы апшеронцы, куринцы и кабардинцы. Они образовали три штурмовые колонны. Лезгины встретили их губительным огнем, а затем кинулись на атакующих в шашки. Сам Шамиль ободрял своих воинов, но натиск русских был настолько стремителен, что после отчаянного боя горцы, несмотря на свое численное превосходство, разбежались, и сам Шамиль укрылся в горном ауле Ахульго.

Ахульго – не один аул, а два: Старый и Новый Ахульго. Вот как описывают их историки Кавказской войны. Старый и Новый Ахульго занимали два огромных утеса, разделенные между собою глубоким ущельем речки Ашильты. Оба вместе они составляли полуостров, огибаемый с трех сторон рекою Койсу. Верхние площадки этих утесов, огражденные кругом отвесными и каменистыми скалами, суживаясь к югу, примыкают к окружающим горам только двумя узкими перешейками. От Старого Ахульго тянется хребет вдоль берега Койсу, над Новым высится, почти отвесно, остроконечная вершина, на которую можно было взобраться только поодиночке. На этой вершине горцами была возведена башня, носившая наименование Сурхаевой. Обрывы обоих утесов, изрытые множеством пещер, ниспадали к Ашильте и к самому Койсу. В одном месте оба утеса сближались между собою до того, что между ними было перекинуто несколько бревен, под которыми была пропасть более чем в 20 сажен глубины. Оба Ахульго стояли гораздо выше этого моста, и спуски к нему из аулов были так круты, что даже привычные ко всяким кручам горцы должны были кое-где устроить деревянные подмостки. Река Койсу, протекая между утесистыми берегами, также суживается, и в одном месте, напротив Старого Ахульго, через нее были набросаны бревна, заменявшие мост. Вообще вся местность вокруг обоих Ахульго чрезвычайно сурова и дика. Горы каменистые, бесплодные, как будто все в трещинах. Шамиль, кроме того, укрепил это неподступное горное гнездо еще многими искусственными укреплениями. Оба гребня, которыми Старый и Новый Ахульго примыкали к соседним горам, были глубоко перекопаны и над ними высились каменные постройки с бойницами. В Новом же Ахульго, перед переднею башнею, было устроено нечто вроде бастиона: две каменные постройки, соединенные траншеей, откуда можно было бы обстреливать все передовые подступы, если бы была взята передняя башня. Кроме того, были устроены боковые ложементы и множество завалов, возведенных с таким расчетом, что впереди не было ни одной точки, которая во время штурма осталась бы не осыпанною пулями.