Вслед за этим было решено овладеть наружною оградою аула. На рассвете 9-го числа предполагалось занять штурмом южную стену аула. По условному сигналу с батарей был открыт усиленный огонь. Затем были двинуты на штурм охотники и под начальством командира Дагестанского полка полковника Евдокимова – четыре батальона от Дагестанского и Самурского полков, быстро овладевшие передней линией неприятельских укреплений. Неприятель из траншей открыл ружейную пальбу, сопровождая ее тучею камней, и все время упорно держался за весьма искусно расположенными верками второй и первой линий; он даже предпринимал смелые вылазки. Дагестанцы и самурцы проявили еще раз примеры мужества и стойкости и, отстаивая позиции, гибли рота за ротой. Раненых уносили, но в тот же момент на их месте спокойно вырастали новые фигуры. Примером для солдат были храбрые офицеры.

Уже двенадцать часов продолжался бой. Солнце садилось за горы. Русские и горцы стояли лицом к лицу в каких-нибудь сорока шагах. Шамиль издали следил за ходом кровавого побоища и все время ободрял правоверных. Начинало темнеть. Наконец были подведены пять орудий, и после бомбардировки из двухпудовой мортиры обороняющиеся заметно стали колебаться, чему много способствовало то обстоятельство, что горцы остались без воды, так как русским удалось испортить протекавшую к аулу воду. Кроме того, стояла невыносимая жара, а от гниения неприбранных трупов заразился воздух; в то же время совершенно прекращено было сообщение с окрестностями. Все это решило участь гарнизона, который стал гибнуть сотнями.

Несмотря на такие бедствия, неприятель готов был на новые предприятия: ночью на 11 сентября горцы у подножия занятой русскими стены зажгли кучу сухого хвороста и, кинувшись под прикрытием дыма на батарею, овладели ею, а затем бросились на прикрытие, и хотя были отброшены, но у орудия вся прислуга была перебита. Заметив это, полковник Манюкин с горстью офицеров Мингрельского полка подоспел и, отважно действуя, не уступил занимаемой позиции. Он был изранен несколькими ударами в лицо и голову; несмотря на это, герой выхватил пушку из рук неприятеля и с помощью офицеров оттащил ее назад. 12-го числа бомбардировка продолжалась: в этот день в самом ауле действовали уже восемь орудий, а на другой день к их разрушительному действию прибавился еще сильный огонь с фланговых батарей.

Аул стал пустеть. Оказалось, что горцы попрятались в подземелья. Положение их становилось критическим, так как они уже третий день не получали продовольствия, жажда же томила их больше голода. Несмотря на это, Салты еще держались; между начальниками мюридов шли совещания: одни находили, что дальнейшее упорство послужит к напрасной гибели храброго гарнизона, другие, и главным образом Умар-Дебор, не соглашались с мнением большинства. Горячий спор происходил до поздней ночи на 13-е число, после чего горцы, не слушая уже приказаний Дебора, начали готовиться к выступлению из аула. С рассветом 14 сентября защитники, истощив все свое геройство, очистили аул и направились в разные стороны. Русские войска ворвались в аул и завязали на улицах кровопролитный бой, в котором ширванцами были отбиты пушка и знамя Умар-Дебора.