Жизнь, прожитая родителями, не казалась ему теперь, на склоне лет, бессмысленной и скучной, как считал он в юности, покидая родное Жемчужное. Остались дети, осталась добрая память о них. Он постоял несколько минут. Потом прошелся по рядам, вспоминая. И когда видел очередное фото или короткие надписи на памятниках, то только качал головой и беспрерывно повторял про себя:

— Боже мой! Боже мой!

Здесь были почти все те, кто остался в Жемчужном. Друзья и недруги детства, трактористы, комбайнеры, шоферы, агрономы, зоотехники. Веселые и хмурые, умные и глупые, трезвенники и пьяницы. Молча смотрели они на вернувшегося наконец в родное село Дубравина и словно ждали чего-то от него. Чего? Доброго слова? Оценки своей жизни? Шутки? Этого уже не узнать никогда.

«Может, они все еще где-то здесь? — подумал он. — Может, они меня видят?»

Ему стало тоскливо и горько. Заныло сердце. И он бочком-бочком заторопился с кладбища. Машина тронулась, а он все еще вспоминал тех, кто теперь тихо покоился на заросшем теннистыми деревьями деревенском погосте.

* * *

На въезде в деревню он сказал своему чичероне:

— Где Серега Дубравин живет, знаешь?

— Не-е! Я не из деревни ж.

— Тогда рули, как я скажу.

И хотя Дубравин сам слегка был не уверен в новой дороге, все-таки решил рискнуть. И, как ни странно, быстро вывел прямо к воротам знакомого дома, стоявшего на берегу Ульбы. Подъехали. Остановились. Дубравин вышел из машины, подошел к воротам и оглянулся.

Сколько лет прошло! А тут ничего не изменилось. На месте их дом, крытый шифером. Такие же старые, покосившиеся ворота. Только видно, что за эти годы они осели, разболтались. И хозяин, у которого, по-видимому, денег не хватало на все, их просто укрепил, стянув поверху железными полосами.

Стоял Дубравин у этих ворот родного гнезда и сомневался. Надо ли входить? Или, как говорится, просто повернуть оглобли и ехать дальше. Постоял-постоял и все-таки решился. Толкнул калитку рядом с воротами. Она подалась: «Видно, в деревне и по сей день ничего не запирают». Открыл. И зашел на двор. А здесь все так же, как и было. Из будки, в которой когда-то жил Джуля, выскочил беспородный пес на цепи и принялся лаять. В доме скрипнула дверь, и на пороге показалась хозяйка, полная, хлопотливая женщина лет сорока пяти. В халате и тапочках. Смуглая, с остатками кудряшек. Глаза тревожные. Жена племянника Сереги Татьяна. Увидела его, стоящего среди двора, всплеснула руками:

— Вот так нежданный гость!

Следом выскочил худенький мальчишка лет семи в трусах и майке.

— Поздоровайся с дядей Сашей! — сказала Татьяна.