Странное ощущение охватило Дубравина. Конечно, он хотел видеть сына. Но, с другой стороны, он, в отличие от Галины, понимал, какой в столь запутанной ее стараниями ситуации это будет стресс для него. Он-то как воспримет всю эту историю с неожиданно свалившимся на него родным отцом?

— А ты не боишься, что сейчас может получиться еще хуже для него? И наступит у вас полный раздрай.

— Конечно, жизнь, как реку, уже не повернешь вспять, — вздохнула она. — Но надо же как-то исправлять все. Должен ребенок знать свои корни. Кто он, откуда, кто его родные люди…

— Раньше надо было думать, — вспомнив всю нескладную историю их отношений, заметил он.

— Что ж теперь-то вспоминать! Я тебе дам его телефон. Может, позвонишь?

— Давай. Запишу.

В этот момент к ним подкатил слегка взлохмаченный и взволнованный, общепризнанный распорядитель и тамада Ракиш.

— Я извиняюсь, что прерываю ваш разговор. Но мне, Александр, надо с тобою перекинуться парой слов.

— Хорошо! — Дубравин встал из-за стола.

И они отошли в уголок зала, чтобы переговорить с глазу на глаз. Ракиш как-то опасливо огляделся по сторонам — не подглядывает ли кто-то? Этим слегка рассмешил возбужденного разговором с Галиной Дубравина.

— Александр, тут… — вздохнул тот, — анау-мынау! Дело такое. Серьезное. Я тебе скажу, даже, может, государственное… Амантай мне, значит, это самое…

Дубравину сначала показалось, что его одноклассник, такой важный и вальяжный за столом, просто перебрал. И, наверное, сейчас ударится в пьяные откровения, слушать которые Дубравину, честно говоря, не хотелось и не моглось. Но когда он услышал имя своего друга, то быстро превратился в «весь внимание». И то, что услышал дальше, его окончательно взбодрило:

— Он оставил мне большой такой пакет! — уже возбужденным шепотом продолжал Ракиш. — И сказал так… сказал так… — похоже, Ермухамедов хотел в точности воспроизвести слова Амантая Турекулова. Силился вспомнить. Ну и, соответственно, прибавить себе значимости. — Он сказал так: «Дорогой! Я тебе поручаю важное государственное дело. Возьми этот пакет и сохрани его. Никому не рассказывай и никому не показывай». — Аким помолчал, смахнул пот со лба. Тряхнул черной челкой и продолжил: — «А когда сюда приедет Александр, ты ему этот пакет передай. Он знает, что делать». Я его тогда спросил: «Может, он к нам сюда и не приедет?» А он засмеялся и сказал: «Обязательно приедет! Придет время…» Так и сказал.

— Ну, и где же этот пакет? — Дубравин и верил, и не верил Ермухамедову. «Может, это какая очередная провокация их Комитета национальной безопасности?» Но на всякий случай все-таки сказал, ободряя Ракиша: