В 1949 году, когда Альфред Уинслоу Джонс основал свой «хеджированный фонд», традиционные торговые банки, в перспективе ставшие современными инвестиционными банками, не были ни международными, ни общедоступными. Такие фирмы, как Goldman Sachs, Morgan Stanley и Lehman Brothers, начинали как частные предприятия, гибко размещающие партнерский капитал, что весьма напоминало современные хедж-фонды. Они жестко управляли рисками — они спекулировали скорее не чужими, а своими деньгами — и большей частью никем не регулировались. Тем не менее за следующие 50 лет инвестиционные банки продали свои акции населению и открыли офисы по всему миру не потому, что широкая сеть публичных предприятий является лучшей платформой для управления рисками, а потому, что перед премиями лидеров таких фирм было сложно устоять. Каждый инвестиционный банк, ставший публичным, мгновенно открыл доступ к миллионам долларов для партнеров, которые обменяли неликвидные доли в собственности на ликвидные ценные бумаги. Любая экспансия на новый рынок создавала свежую возможность рискнуть капиталом акционеров и собрать 50 % поощрительной премии, если риски оказывались прибыльными. Мотивирование, присущее публичным компаниям, толкало инвестиционные банки на все возрастающий риск, пока в итоге они за это не поплатились. Когда в конце 2008 года Goldman Sachs и Morgan Stanley стали банковскими холдинговыми компаниями, они признавали, что смогут пережить последствия своего статуса публичной компании только при поддержке Федеральной резервной системы.
Сегодня хедж-фонды — это новые торговые банки, как Goldman Sachs и Morgan Stanley полвека назад. Они также жестко фокусируются на рисках и также не нагружены регуляторными правилами и нормами. Но логика, переманившая старые торговые банки в разряд публичных, также переманит и хедж-фонды; некоторые из них уже продали свои акции и, несомненно, многие еще продадут. Когда это произойдет, хедж-фонды действительно станут представлять угрозу финансовой системе, в чем их неверно обвиняли в прошлом. Колесо Уолл-стрит крутится. Жадность и риск всегда с нами.
ПРИЛОЖЕНИЕ I: ГЕНЕРИРУЮТ ЛИ ФОНДЫ TIGER «АЛЬФУ»?
ПРИЛОЖЕНИЕ I: ГЕНЕРИРУЮТ ЛИ ФОНДЫ TIGER «АЛЬФУ»?
От своего рождения в мае 1980 года и до своего пика в августе 1998 года фонд Джулиана Робертсона Tiger в среднем зарабатывал 31,7 % в год после вычетов, существенно превосходя 12,7 % годовой прибыли индекса S&P 5001. Учитывая коллапс в 1999 и 2000 годах, когда средний показатель был около 26 % в год, цифры были очень впечатляющие. За 21 календарный год, когда инвестиционные решения Tiger контролировались Робертсоном, фонд был в плюсе в 17 из них. Это особенно поражает, учитывая, что основным направлением фонда был выбор акций — дисциплина, в которой стойкого превосходства, согласно научным исследованиям, существовать не могло.