1988 года японское правительство было вынуждено нанести вред даже своей собственной автопромышленности, введя шестипроцентный налог на новые автомобили. За этим последовал 2,5-процентный добавочный налог на корпоративные прибыли, а также новые налоги на имущество и убыточные компании.
В то время центральное правительство исполняло бюджет с профицитом, во многом благодаря быстро растущим налоговым поступлениям и росту экономики, связанному с понижением подоходного налога. Тем не менее налог на потребление был одобрен в качестве способа компенсации выпадающих доходов из-за снижения подоходных налогов.
Общественность отреагировала бурно. Были организованы демонстрации против введения налога на потребление. За месяц до его введения в апреле 1989 года рейтинг одобрения премьер-министра Нобору Такесита упал до 7 %, минимального в истории показателя. Вскоре после этого он был вынужден со скандалом покинуть свой пост. На выборах в Верхнюю палату в 1989 году Либерально-демократическая партия впервые в своей истории не получила большинства голосов.
Банк Японии (деятельность которого в то время контролировал Минфин) также уверился в том, что политикой «легких денег» спровоцировал возникновение «пузыря», хотя признаков инфляции тогда не было. Доходность 10-летних гособлигаций Японии в конце 1988 года составляла менее 5 %. Если уж на то пошло, наблюдались признаки дефляции. Индекс потребительских цен в конце 1980-х годов был отрицательным. На самом деле он был отрицательным даже в 1989 году, когда, как предполагалось, инфляционный пузырь достиг максимальных размеров, если скорректировать показатель с учетом нового трехпроцентного налога на потребление. Индекс оптовых цен снизился в период с января 1985 года по январь 1990 года со 122,3 пункта до 107,8, что было вполне логично с учетом дефляционного давления, вызванного ростом иены после подписания соглашения «Плаза» (см. рис. 13.2).
Неважно. Банк Японии все равно начал ужесточать денежно-кредитную политику. Ставка «овернайт» выросла примерно с 3,45 % в мае 1988 года до 8,25 % в марте 1991 года. В июле 1989 года кривая доходности перевернулась, и инверсия наблюдалась до апреля 1992 года.
Естественным следствием стала политика дальнейшего укрепления иены, при этом дополнительное давление оказывали США.
Ясуси Миэно сменил Сатоси Сумиту на посту главы Банка Японии 17 декабря 1989 года и тотчас же занялся борьбой с «пузырем», который якобы возник па рынках активов. Неделей позже, 25 декабря, он, словно Гринч — «похититель Рождества», потряс рынки, неожиданно повысив процентную ставку. Миэно, считавший, что рост цен на активы был причиной социального неравенства, открыто заявил, что будет добиваться 20-процентиого снижения цен на землю, а вскоре изменил свой прогноз на 30 %. Кроме того, он утверждал, что рост иены поможет сократить торговый профицит Японии. В 1991 году журнал Еиготопеу назвал его представителем ЦБ года.