Дядя Чарли возвел очи горе́ и раскинул руки, словно его распинают.
– Билли по собственной воле идет на эшафот, потому что знает, что совершил ошибку. Сечешь? Он случайно убил Клэггарта и должен за это заплатить. «Боже, благослови капитала Вира», – говорит Билли, прежде чем сунуть голову в петлю, потому что правилам нужно подчиняться. Без правил наступит анархия. Билли совершил ошибку и платит за нее жизнью – платит охотно, потому что верит в правила, хоть и нарушил их. Сечешь?
– Кажется, мы читали это в школе, – сказал Джимбо. – Напомни, про что книга?
Он ткнул меня локтем в ребра. Я расхохотался. Тут я заметил Боба-Копа у автомата с сигаретами. Лицо у него было угрожающее, и я понял, что он зашел в бар незамеченным и, судя по всему, слышал, как я отчитывал Джимбо. И теперь считал меня придурком.
Буквально тут же Боб-Коп подозвал меня к себе. Затащил за угол и прижал к боку автомата. Я на своей шкуре почувствовал, что это такое, когда Боб-Коп прижимает тебя к стене.
– Я тебя слышал, – сказал он. – Как ты говорил про книги.
– Ну да. Я был не в лучшем настроении. Следовало обойтись с Джимбо помягче, но…
– Я не учился в колледже. Ты и сам знаешь. Пошел в полицейскую академию сразу после школы. Мой отец был копом, дед тоже, так кем еще я мог стать, верно? Я особо об этом не думаю, но, когда слышу, как вы, ребята, говорите о книгах, мне кажется… даже не знаю… будто я что-то упустил.
Я начал извиняться, но он поднял руку вверх. Боб-Регулировщик.
– Я полицейский, – сказал он. – Я тот, кто я есть. Я не обманываю себя. Но иногда мне кажется, должно быть что-то еще. Во мне
– Спасибо, господи, и за малые милости!
– В общем, – продолжал Боб-Коп, – я тут подумал… Вспомнил, как перетаскивал все эти книги к тебе в квартиру, когда помогал переезжать, ну и решил спросить, может… ну, знаешь…
Я покачал головой. Нет, я не знал.
– Я подумал, – отрывисто произнес он, – может, ты одолжишь мне те, которыми сейчас не пользуешься?
Первой моей мыслью было то, что технически я не пользовался ни одной из этих книг. Я понял, что Боб-Коп думает о них, как об инструментах. Так он воспринимает большинство вещей. Даже коктейли заказывает такие же: «Отвертки» или «Ржавый гвоздь». Я хотел ему объяснить, что у книг нет определенного назначения, как у инструментов, и что нет особой разницы между книгами в использовании и свободными. Я наслаждаюсь их присутствием, люблю разглядывать их у себя на полках и на полу. Они – моя единственная отрада в этой убогой квартире. Книги составляют мне компанию, радуют меня. Более того, поскольку все книги, что были у меня в детстве, покрылись плесенью в подвале или лишились обложек, я отношусь к ним очень трепетно. Не пишу на полях, не загибаю страницы и никогда не одалживаю их, особенно первые издания, подаренные редакторами «Книжного обозрения «Таймс» в награду за небольшие интервью с авторами. Но я не мог сказать ничего из этого Бобу-Копу, не рискуя показаться скрягой. Поэтому я заявил, что он может заехать ко мне хоть завтра и взять себе любые книги, которыми я не пользуюсь.