– Простите ради бога, – сказал я. – Мне ужасно жаль. Я не понял, что вы имели в виду.
– Ничего страшного. Но вы уж постарайтесь опубликовать исправление.
– Да. Исправление. Конечно. Я переговорю с редактором. До свидания, мистер Келли.
Я пошел в туалет и выкурил четыре сигареты. Потом сорвал со стены диспенсер с бумажными полотенцами, заехал ногой по металлической урне и лупил кулаком по двери одной из кабинок, пока не размозжил себе костяшки пальцев. Дальше я закрылся в кабинке и попытался решить, что делать дальше. Можно пойти в бар через дорогу и закинуть в себя полдюжины стопок скотча. Но на это у меня еще будет время вечером, в «Публиканах». Можно промолчать в надежде, что редакторы ничего не узнают. Но я пообещал сыну покойного. Стивену-младшему.
Идя назад в новостной отдел, я столкнулся с воскресным редактором и проводил его до стола. Он положил ладонь мне на плечо и спросил других сотрудников, шедших рядом:
– Как вам этот Мёрингер, а?
Он произнес мое имя так мелодично, что оно почти мне понравилось.
– Отличная работа, – ответил один.
– Молодец.
– Видел, что другие издания тоже пытаются писать на эту тему? – спросил меня воскресный редактор.
– Только ничего у них не выйдет. Они не встречались с семьей. Да еще и фамилию указывают неверно. У них написано «К-е-л-л-е-й».
Он усмехнулся.
– Вообще-то, – сказал я, – я только что говорил с семьей по телефону.
Голос у меня дрогнул.
– Их фамилия как раз и пишется «К-е-л-л-е-й».
Редактор вытаращился на меня. Я продолжал.
– Вчера сын мне сказал, что в газетах – включая нашу – их фамилию пишут неверно. На первом брифинге по перестрелке мы записали ее как К-е-л-л-и. Поэтому я сказал сыну: К-е-л-л-и, так? Имея в виду, ну, понимаете «так надо писать вашу фамилию, правильно?». А он ответил «да», имея в виду «да, вот так, с ошибкой ее и напечатали». В общем, вышла путаница.
Редактор взял карандаш, размахнулся им над столом и швырнул на пол. Похоже, точно так же ему хотелось поступить со мной. Глаза его кричали,
– Придется публиковать исправление, – негромко произнес он.