Без колебаний, даже не допив коктейль, он пошел за мной к деду.

По дороге я поглядывал на Джимбо уголком глаза. В то лето мы много времени проводили вместе, я хорошо его узнал и привык на него полагаться. Мне хотелось поблагодарить Джимбо за то, что он всегда готов явиться на выручку на своем ржавом «Джипе», и сказать, что у «Джипа» на борту уже можно нарисовать большой красный крест. Поведать ему, как много он стал для меня значить, что я его воспринимаю практически как брата, и даже люблю, но время было упущено. Такие вещи мужчины говорят только в баре.

Зайдя в заднюю спальню, Джимбо огляделся и спросил:

– И как ты собираешься это паковать?

– Так, будто спасаюсь от пожара.

Джимбо подбросил меня по адресу, который дала Биби, и помог затащить вещи вверх по лестнице до квартиры. Поскольку он запер другую машину, времени на долгие прощания у нас не оставалось. Стоя прямо на улице, мы с ним обнялись так крепко, как позволительно только в молодости.

– Возвращайся скорей, – сказал Джимбо, отъезжая от тротуара.

Я посмотрел, как его «Джип» растворяется в потоке машин.

– Непременно, – пробормотал я. – Непременно.

Подружка Биби, Магдалена, училась в Колумбийском университете на юриста и практически каждую фразу начинала с односложного риторического вопроса.

– Серьезно? – сказала она, открывая дверь в мою комнату. – Вообще, это не совсем комната, а переделанный клозет.

– Клозет?

– Честно? Это был туалет. Но тут есть кровать и… ну, в общем, кровать. Тут довольно уютно, как ты можешь видеть.

Я заверил ее, что туалет и правда очень уютный.

Она сообщила, что ночует в основном у своего бойфренда. Потом повернулась и указала на него, как на музейный экспонат. Парень был настолько тихий, что я успел забыть о его присутствии.

– То есть вся квартира в моем распоряжении? – спросил я.

– Ну да, – ответила она. – Разве что моя мама может периодически заглядывать.

Мать Магдалены жила в Пуэрто-Рико, но иногда прилетала в Нью-Йорк, походить по магазинам и повидаться с друзьями. Ночевала она у дочери на диване.

– Понимаешь? – сказала Магдалена. – Она тихая, как мышка.