– Как обычно, – буркнул Озеров, осматривая ранку. – Марш в медпункт! На этот раз ты, возможно, будешь жить.

Он вопросительно посмотрел на Бориса Тугина – тот, запинаясь и проглатывая отдельные слова, рассказал, как все случилось. У него был с собой брелок со складывающимся лезвием, сантиметров восемь в длину. Они с Антоном Афанасьевым (ну конечно, с кем же еще?) взяли Урбанского в плен. Для правдоподобности Тугин достал карманный ножик и выставил его перед собой. Максим Урбанский выворачивался из рук Афанасьева и случайно наткнулся на острие.

– Вы ведь не будете вызывать родителей?

– Не буду?

О любых нарушениях, связанных с телесными повреждениями, Озеров должен был сообщить администрации, социальному педагогу и родителям немедленно. Умом он понимал, что, несмотря на «кровавость» этого происшествия, здесь не было места направленной агрессии и жестокости. Между мальчишками даже не возникло ссоры, они не держали друг на друга зла.

Но их игры становились все менее предсказуемыми. Факты были налицо: один принес в школу колюще-режущий предмет и, пускай непреднамеренно, ранил им своего товарища. Такая история грозила Тугину детской школой милиции и такой репутацией, что его не возьмут ни в один приличный институт.

Директора в школе не оказалось. Ни одного завуча на своем рабочем месте не было. Отправив мальчика в медицинский пункт, Кирилл стал дожидаться приезда родителей Тугина. Родителям Урбанского дозвониться не удалось. У Озерова начало создаваться впечатление, что их не существует в природе.

Тем временем у него начался урок в девятом «Б».

Большинство учеников после звонка, несмотря на то что Озеров уже несколько минут стоял перед ними, сидели вполоборота или повернувшись к нему затылком. Многие уткнулись в смартфоны и планшеты. Сложно было начать, когда в классе царила такая расслабленность.

– Тема урока «Наследственность и изменчивость»…

В медпункте, внизу, оставался Урбанский, если, конечно, медсестра на своем месте, что бывало не так часто. Состояние здоровья мальчика теперь полностью зависело от правильных действий Озерова.

Кирилл хорошо помнил, что случилось в прошлый раз, когда он всего на пять минут оставил этот класс в кабинете без присмотра. Линолеум на том месте, где хлестала вода из бутыли, теперь весь пузырился.

Но взвесив все «за» и «против», он все-таки решился их оставить и проверить мальчика. Рана хоть и была небольшой, но показалась довольно глубокой.

Кирилл попытался дать им задание, затем спустился на три пролета вниз по ступеням. Как он и предполагал, медсестры в кабинете не было, и Урбанский ходил по коридору уже не такой довольный, периодически капая на пол кровью.