– Значит, сегодня самая длинная ночь в году и самый короткий день. Он вообще был сегодня – этот день? Ты не заметил? Кажется, даже с утра нельзя было прочитать ни строчки под открытым небом. Солнцеворот – так раньше называли день, когда солнце умирает. Сколько ещё ждать, пока оно родится? И родится ли оно снова?

– Ты становишься сентиментальной. Это на тебя не похоже, – сказал Озеров с улыбкой.

Ему захотелось обнять её и согреть, захотелось утешить, но неожиданно тревожное предчувствие передалось и ему. Это было то, что он теперь смутно чувствовал каждый вечер, когда ждал, что кто-нибудь из школы позвонит ему и сообщит об очередных беспорядках, которые устроили его ученики. Только теперь страх словно созвал маленькие тревоги в великую армию и пошёл на него войной.

Кирилл каким-то неизвестным ему чутьём ощутил нечто грозное, бесповоротное, беспощадное, как парящий дирижабль, повисший над ними.

Случилось что-то страшное – может быть, дома с родными или с кем-то из его учеников…

Однако телефон в его куртке молчал, а его встречи с Агатой были слишком редки, чтобы тратить их на разные домыслы.

– Идём. Мы опаздываем.

Она не двинулась с места.

– Что ты?

– Не знаю. Тревожно.

Он решительно взял её за руку. И на мгновение показалось, что пятно от фонаря сделалось шире и темнота перед ними отступила.

Чёрная стрела

Чёрная стрела

День был ещё хуже, чем ночь. Когда ночь черна и длинна – в этом нет ничего неожиданного. Но когда день не дарит света, а только льёт сверху жидкую серую массу и свинцовые тучи давят на город, будто заключая его в мёртвый кокон, – это куда неприятнее. Вдобавок ко всему сырой воздух посреди зимы наполняется тающей белой крупой, врезающейся с порывами ветра в усталые лица, и от этого кажется, что ты задыхаешься.

Глядишь на прохожих – и они больше не способны улыбаться, они впадают в спячку, их кожа напоминает о медузах, а взгляд угасает до следующего солнечного дня, который наступит через несколько месяцев. Тогда ещё сильнее ожесточаются сердца. Гневные локти, словно копья, прорезают толпу. Глаза леденеют, и белки загораются голубыми огнями от экранов смартфонов и планшетов. Уши наглухо закрыты наушниками. Губы двигаются вяло, либо края их, подобно увядшим цветам, опускаются вниз и недовольно сморщиваются. В эти времена человек спиной и затылком может выразить ненависть. На дорогах закованные в металл водители аккумулируют злобу, стоя в мёрзлых пробках. Темнота и холод господствуют здесь.

Если гость из другой страны приедет в Город Дождей, он решит, что более угрюмого царства ему не найти. Но он ничего не знает о четырёх месяцах темноты. Пусть он прежде переживёт их, а потом делает выводы. Четыре месяца темноты проверяют человека на прочность. Четыре месяца холода пробирают его до самых костей. Счастлив тот, кто пережил их. Счастлив оттого, что отделался очередными шрамами и рубцами, но вышел живым, излечившись от самой опасной болезни тьмы: равнодушия.