Кауфман помог перенести вещи. На прощание сказал:

– Дочку не отбирайте. Я буду с ней встречаться. На алименты можешь не подавать. Всегда помогу деньгами.

Костя задиристо ответил:

– Сами справимся!

Кауфман невесело посмотрел на него:

– Ты с собою лучше справься… Береги ее!

Непонятно – кого беречь?!

Сталину или Настеньку? Лучше, конечно, беречь обеих.

Костя с утра решил идти на ручей. Летом он топил тоннель через день. Когда Костя собирался мыть золото, в движениях его появлялась спешка и суетливость. Он то выходил на крыльцо и смотрел на небо. То опять перебирал рюкзак с нехитрой снедью. Сталина давала в дорогу кусок сала, лук, холодную картошку.

Сталина вдруг попросила:

– Оставь мне пистолет. Боюсь я чего-то. Кауфман опять напьется и придет с ружьем.

– Не придет. Я вчера в бинокль наблюдал. Он уже вещи собрал и ждет дрезину с Ургала.

Но парабеллум оставил.

Самородок вывернулся неожиданно. Был он небольшой, но тяжеленький. От счастья у Кости задрожали руки. Уже нынче можно перебраться на Ургал. Купят квартиру или дом. Родительский совсем обветшал… Егорку заберут из интерната. А может, сразу в Комсомольск рвануть?! Там работу скорее найдешь. Да к тому же Мыколе Гринько в артель можно податься. Он возьмет! А еще лучше на Большой Йорик. За один сезон столько заработаешь!

Снова взялся за лоток. Сколько раз старался на ручье – все какая-то муть попадалась. Пыльца. А тут, откуда он выкатился?!

Костя, радостный, после обеда прибежал к зимовухе. Летел как на крыльях.

Закричал от калитки:

– Смотри, что добыл!

Кучум, кажется тоже от избытка чувств, залаял.

Черный самородок поблескивал на ладони, бил лучиками.