Мой Бадахшан [месторождение ляпис-лазури на Шелковом пути], мой Багдад, мой Хорасан [«край, откуда приходит солнце», провинция в Персии]…

Женщина моя с прекрасными локонами, любовь моя с изогнутыми бровями…

Любовь моя, в твоих глазах озорные искорки…

Буду вечно воспевать тебя, я – твой любовник с измученным сердцем,

Твой Мухибби [литературный псевдоним Сулеймана] с полными слез глазами – я счастлив{706}.

Так что самые знатные женщины в городских гаремах обладали некоторой властью. Сначала дипломатические браки имели для османов не меньшее политическое значение, чем для соперничающих с ними исламских держав – династии Сефевидов в Персии и Великих Моголов в Индии. Но со временем османы отказались от них, отдав предпочтение формированию мощного генетического фонда на родине. Ведь именно женщины из гарема стали прародительницами новых династий, новой политической элиты.

Османы не делились могуществом, а плодили различные человеческие таланты только в Стамбуле. Невольницы из городских кварталов султана отныне становились матерями и сестрами монархов. Эти рабы – особенно мальчишки-пажи и придворные дамы – возвысились и превратились в правящую элиту. У большинства из них появились соответствующие замашки, они действовали как стратеги и духовные покровители. В Константинополе, и всегда-то многонациональном, появлялось все больше представителей разных этносов – город стал местом, где удача могла улыбнуться кому угодно{707}.

Глава 56. Сад плодового ассорти 330–1930 гг. н. э.

Глава 56. Сад плодового ассорти

^{330–1930 гг. н. э.}

Я живу в таком месте, которое являет собой наглядную иллюстрацию Вавилонской башни – в Пере говорят на турецком, греческом, еврейском, армянском, арабском, персидском, русском, словенском, валахском, немецком, голландском, французском, английском, итальянском, венгерском… [Обслуга] учит все эти языки сразу, ни один из них не зная настолько, чтобы читать или писать.

Гавань была полна, на бескрайних полях сажали овощи, ставили беседки. С деревьев свисали плоды, а не паруса, как рассказывал Фабиос. Огороды поливают из неиссякаемых фонтанов, оставшихся от древнего порта.

Если ехать из Европы по Эгнатиевой дороге, то последней остановкой по пути в Стамбул будет караван-сарай Бююкчекмедже. В это длинное и низкое строение, размером и формой напоминающее два амбара для церковной десятины, можно попасть, перейдя построенный архитектором Синаном оригинальный мост. Здесь ниши до сих пор перепачканы сажей от свечей, что жгли в эпоху османов. По соседству располагается медресе и витиеватый фонтан. Само здание караван-сарая, в котором сейчас выставляют городские художественные проекты, представляет собой просторную, элегантную мастерскую.