В этой замкнутой среде нередко случались эпидемии. Теперь, когда вместе собраны отдельные фрагменты текстовых свидетельств, все указывает на то, что в гареме либо от холеры, либо от туберкулеза умирало огромное число женщин и детей (в том числе сыновей и наследников султана). Однако и это не всё – султаны, с которыми у тех были регулярные родственные или сексуальные контакты, тоже болели. У Махмуда II, у Абдул-Меджида I, Абдулхамида II и Мехмеда VI – у всех были явные симптомы туберкулеза{808}. Вскрытие показало, что левое легкое Мехмеда VI Вахидеддина (его мать умерла от туберкулеза, а самого его свергли с престола в 1922 г., когда Османская империя пала) было разрушено туберкулезными бактериями. С притоком новых иноземцев – с невольничьих рынков или паломников (всякий раз инфекция, завезенная вернувшимися из Мекки и Медины, или приехавшими на празднество, уносила 60 000 человек) – в гарем, словно в чашку Петри, заносились болезнетворные бактерии{809}.
Одна из последних обитательниц султанского гарема, принцесса Айше, которая умерла только в 1960 г., в своих мемуарах писала, какой ужас она испытала, узнав, что ее няня умерла от туберкулеза после того, как ей принесли сверток с одеждой, первой ложечкой, карандашом и локоном ее ребенка: «Передо мной пронеслись различные моменты моей жизни. Я разрыдалась»{810}.
Глава 64. Кавказская раса 1453–1922 гг. (856–1341 гг. по исламскому календарю)
Глава 64. Кавказская раса
Грузинская кровь – лучшая на Востоке, а возможно, и во всем мире. В этой стране я не видел ни единого уродливого лица ни того, ни другого пола – одни лишь ангельские лики. Природа здесь была щедра на женскую красоту, какой не встретишь больше нигде. Мне кажется, невозможно взглянуть на них и не влюбиться. Невозможно нарисовать более очаровательных лиц или более совершенных фигур…
Иностранцамъ… запрещено заглянуть во внутренность клѣтки, въ которой заключены эти райскія птички.
Суровая (для некоторых) действительность гарема едва ли помогала развеять царивший вокруг ажиотаж. Фантазирующие на тему секса писатели и псевдоученые возвели стамбульских женщин-невольниц до легенды. В конце XVIII в. зародилось твердое, но опасное, словно палка о двух концах, представление о том, что наложницы султана – исключительно белые и, в каком-то отношении, благословенные. Как ни дико, но именно репутация этих мужских компаньонок и сексуальных рабынь, которыми вовсю торговали на всей территории Османской империи, и является одной из причин, почему миллионы людей по всему миру и по сей день предпочитают именовать себя «кавказской расой».