— Но как? Ведь я…
— Разве я позволял задавать вопросы? Ты и так опозорила себя, что еще ты хочешь сказать?
Офицер резко развернулся и вышел, захлопнув за собой дверь. Шекиба слышала, как он приказал солдатам запереть дверь на замок. Послышался скрежет ключа, звяканье цепи, и в комнате снова воцарилась тишина и мрак. Две женщины остались один на один и лицом к лицу с собственной судьбой.
Бинафша тихонько застонала. Она с самого начала знала, что ее ждет.
— Это все из-за тебя! — Шекиба опустилась на колени возле лежавшей на полу Бинафши и принялась трясти ее за плечи. — Из-за тебя меня побьют камнями!
Бинафша безвольно колыхалась всем телом, словно тряпичная кукла.
— Аллах свидетель, я сожалею всем сердцем, что ты оказалась здесь, — все так же, уткнувшись носом в стену, осипшим голосом прошептала Бинафша.
Шекиба рывком перекатила ее на спину и, вскочив на ноги, уставилась на нее.
— Почему? — воскликнула она. — Ты ведь знала, что тебе грозит? Почему ты сделала это? Под носом у эмира, в его собственном дворце! Зачем?
— Я уже сказала: тебе не понять, — пробормотала Бинафша.
— Нет, я действительно не понимаю, как можно совершить такую глупость!
— Это невозможно понять, если не знаешь, что такое любовь.
Бинафша прикрыла глаза и стала медленно произносить строчку за строчкой из стихотворения, которого Шекиба никогда раньше не слышала. Мерный ритм завораживал. Шекиба слушала затаив дыхание.
Тягучие строки ложились на сердце, оседали в памяти. Голос Бинафши смолк, но слова эхом звучали в ушах у Шекибы. Она не представляла той любви, о которой говорила Бинафша, и мало что знала о жемчужинах и раковинах — лишь то, что одна рождается в другой и, когда приходит срок, покидает ее.
Время ползло медленно. Обе женщины были странно спокойны, много спокойнее, чем сами могли ожидать. Одна — потому что простилась со своей любовью, другая — потому что никогда не знала ее. День сменился ночью. На смену ночи пришло утро. Последнее утро их жизни.