– Мы ходим туда в пятницу утром, если он остается в школе весь день в четверг, и мы паркуемся там же, где балетная школа, так что я думаю, он помнит дорогу… – говорю я, мой голос затихает. Затем я замолкаю, наблюдая, как взгляд Эдди отрывается от экрана телефона, чтобы сосредоточиться на чем-то впереди. По постоянно растущему волнению в его глазах я подозреваю, что он смотрит на приближающийся поезд. – Какие у вас планы на вечер? – спрашиваю я Уэйда.
– Суп – вот план на сегодняшний вечер, – говорит он. Он все еще за кадром, но в его тоне безошибочно угадывается нотка горечи. – Ты поэтому позвонила? Чтобы проверить?
– Я позвонила, потому что у меня был действительно эмоциональный и запутанный день, и я просто хотела услышать твой голос, – отвечаю я. Поразительно, как искренне я хотела связаться с ним по телефону, но менее чем через шестьдесят секунд он отпускает такой комментарий, что в одно мгновение я принимаю оборонительную позицию, и горечь в моем тоне мгновенно поднимается до уровня его горечи. Неудивительно, что между нами такая неразбериха. Я чувствую, что мы находимся по обе стороны очень длинного пешеходного моста и оба боимся сдвинуться с места. Каждый раз, когда один из нас делает шаг вперед, другой отступает назад на случай, если мост не выдержит нашего веса. Я не могу ссориться с ним сегодня вечером – у меня просто нет дополнительных резервов. Я делаю глубокий вдох и спокойно говорю: – Но сейчас, наверное, не время для этого разговора. Я позвоню завтра.
Лицо Эдди исчезает с экрана, и на его месте я вижу Уэйда. У него тяжелые мешки под глазами, и впервые на моей памяти он не побрился в рабочий день.
– Не отключайся, Элли, – бормочет он. – Я должен кое-что сказать. И приготовься, это будет нечто шокирующее.
Мне кажется, что он собирается пошутить, и я посмеиваюсь в предвкушении.
– Сейчас, секундочку, я подготовлюсь, – шучу я в ответ. – Продолжай.
– Двое детей! Управлять ими значительно сложнее, чем тремя сотнями лабораторных крыс. Это не отпуск! И я действительно сожалею о том, что было раньше, и я сожалею о супе. – Он тяжело вздыхает, а затем, морщась, говорит: – Знай, что сейчас я сожалею почти обо всем.
– Мне тоже жаль, – шепчу я, а затем касаюсь экрана указательным пальцем, снова чувствуя пронзающий душу укол тоски. Я смотрю прямо в его глаза на экране, и мой голос становится хриплым от эмоций, я задыхаюсь. – Я действительно скучаю по тебе, Уэйд.
– Я тоже скучаю по тебе. – Я слышу грохот приближающегося поезда, вижу, как порыв ветра треплет волосы Уэйда. Я хочу спросить его о новых лейблах