Мне трудно не усмотреть в этих замысловатых обвинениях двухвековой давности истоки нападок на новый журнализм, как на прозу «Для стиляг» (Джон Леонард, редактору «Нью-Йорк тайме бук ревью») и «быстротечную прозу о недостойных людях» (Рената Адлер), таких, как жалкие бюрократы, мафиози, солдаты из траншей Вьетнама, потаскушки, бродяги, швейцары, социалисты, адвокаты всякой сомнительной публики, серфисты, мотоциклисты, хиппи и Другие проклятые юнцы, евангелисты, атлеты, «выскочки-евреи» (снова Рената Адлер).—другими словами, люди, не имеющие ни статуса, ни величия.

Я не возражаю против таких определений стиля нового журнализма, как «стиляжный» или «скоропись». Но если считать их отрицательными, то каковы положительные? Мне думается, что никто не смог бы упрекнуть новый журнализм в нежелании «оценивать материал». Все новые журналисты, кого я упомянул в этом отрывке, обычно уделяют достаточно места (а порой и чрезмерно много) анализу и оценке материала, хотя редко делают это как моралисты. Никто из них не пишет просто «документальных» работ. Нельзя обвинить их и в том, что они пишут только о «недостойных» людях. Это обвинение бессмысленно по сути, но, если уж отвечать на него на том же уровне, достаточно только сослаться на книги Талезе о «Нью-Йорк тайме» «Королевство и власть», Джо Макгиннеса—о выборной кампании Никсона «Продажа президента», Адама Смита—о Уолл-стрит «Игра в деньги», работы Сэка, Брезлина и Майкла Герра «Кейсан» о войне во Вьетнаме, Гэйл Шийн о «черных пантерах» «Пантеромания», книгу о столкновениях белых и черных «Радикальный шик и помяукаем ловцам кисок», статьи Гарри Уиллза о Конференции христианских организаций на Юге... Одним словом, я не знаю ни одного «достойного» предмета или явления (может быть, только из области науки), который не был бы отражен средствами этого жанра.

1972 г.

МИФ И РЕАЛИЗМ В РОМАНЕ

Идея, что роман выполняет духовную функцию формирования мифологического сознания, столь же популярна сегодня, как она была распространена в литературных кругах XVII и XVIII веков в Англии применительно к поэзии. В 1972 году романист Чэндлер Броссард пишет: «Подлинная и оригинальная художественная литература—это видение, а настоящие романисты—-визионеры». Она—миф и магия, а ее создатели—маги .и шаманы, мифотворцы и исследователи мифов. Марк Дж. Мирски в манифесте нового журнала «Художественная литература», цель которого— возродить искусство 1970-х годов, пишет: «Мы просто не можем поверить в то, что люди устали от рассказов, что ухо американца навсегда атрофировалось и теперь глухо к мифу, басне, загадке, парадоксу». «Через миф,—говорит он, цитируя Торо,— высший человеческий интеллект использует неосознанные мысли людей как иероглифы, адресованные потомкам».