В период после Гражданской войны страна переживала бурное развитие. Источником невиданного богатства магнатов и их приспешников стало производство, а открытый грабеж и спекуляции на бирже, которые привели к накоплению позорно известных богатств, во многом содействовали расширению деловой активности. Однако Америка оставалась в числе стран-должников. К 1918 году Соединенные Штаты стали великой, в сущности, кредитоспособной державой. Изменилась сама психология нации. Расцвели средние слои общества, энергичные- и мобильные, жаждущие удовольствий, охваченные растущей страстью спекулировать на бирже. Произошел сдвиг от психологии производящего общества к психологии общества потребления. Современная реклама возродила мечту. Наступила новая эпоха Американской мечты.

Клайд Грифите, сын старой Америки с ее патриархальными ценностями, с ее уличными проповедниками, наставниками-родителями, предстает прирожденным потребителем с присущей потребителю пассивностью. В своей пассивности он полная противоположность Каупервуду, человеку сильной воли. Если девиз Каупервуда «Я угождаю себе», то девиз Клайда—«Я хочу, чтобы вы угождали мне». Вместо сияющего властного взгляда Каупервуда у Клайда темные тоскующие, «поэтические» глаза. Глядя в глаза Каупервуда, женщины трепещут от страха и восхищения, при взгляде в глаза Клайда у них появляется материнское желание помочь ему. Один—жестокий властитель, другой—подобострастный вымогатель. Один использует женщин, другим командуют все женщины, кроме Роберты (напомним признание Драйзера, что сам он никогда не делал карьеру с помощью женщин, но, напротив, они прибегали к его помощи). Знаменательно, что Клайд «убивает» Роберту тогда, когда она, единственная женщина, которую он сексуально подчинил себе, проявляет свою собственную волю.

Но «убивает» ли он ее? Он не может сказать. Событие допускает различные толкования, и Клайд идет на электрический стул, не понимая того, что он сделал, не зная, раскаялся ли он и верит ли в бога. Все его существование было призрачным поиском вымышленного «я». Постоянным содержанием жизни Клайда стала страстная мечта, вера в то, что некий волшебник исполнит его желания. У Клайда нет своего «я», и тем примечательней происходящая в нем перемена. Каупервуд—рыцарь мечты, Клайд—раб мечты. В конечном счете ни тот, ни другой не имеют собственного «я». Но Каупервуд воплощает в жизнь свои иллюзии, Клайду же суждено пострадать за свои мечты. Оба олицетворяют трагедию Америки, страны, где фиктивные герои хватаются за вымышленные ценности или страстно мечтают обладать ими.