Новоявленная мамаша как ни в чем не бывало встала на задние лапы, приветствуя меня через решетку, — в такой позе все наши кролики требуют еды.

— Ну что ж ты так! — выговорила я ей. — Девять штук! Могла хоть одного на первый раз оставить?

В это время пришла Тамара Ильинична — после того как вылечили от парши Джульку, мы с нею стали друзьями. Она очень переживала за кроликов, и не проходило и дня, чтобы она не расспрашивала, нет ли каких новостей. Она уже все знала про мертворожденных малышей.

— Да, жалко, — сказала Тамара Ильинична. — Но ведь это первый раз. Она могла просто не знать, что с ними делать… Я читала, что крольчихи убивают своих крольчат, если им не дают воды и если они в охоте.

— А у нее вода была? — спросила я.

— Нет, конечно. Она кролилась в воскресенье, сторожа могли и не знать.

— Ну, тогда ее надо опять к Ваське подсадить, — заявила я, памятуя о том, что крольчиха может быть покрыта в самый день окрола.

Но Тамара Ильинична была категорически против:

— Даже не думай! Она и без того устала. Дай ей отдохнуть недельку. Хоть тело нагуляет.

Она ушла, а я осталась возле клеток. Лапочка догрызала найденную у решетки морковку, а я смотрела на нее.

— Проверю-ка я, в охоте ты или нет, — подумала я вслух.

Осторожно открыв клетку, я вытащила Василия и поднесла к Лапочке через решетку.

То, что произошло, лучше, конечно, увидеть. Заметив самца, Лапочка мигом перестала жевать, повернулась к решетке задом и подняла хвост: «Иди ко мне, любимый! Я сгораю от нетерпения!» Васька рванулся у меня из рук, не оставшись равнодушным к столь красноречивому признанию, и мне ничего не оставалось, как посадить их вместе.

Ненадолго. На полчаса. Потом оба влюбленных снова оказались в разных клетках.

Я намеренно употребляю сейчас это слово — «влюбленные». Ибо клетки Лапочки и Василия стояли рядом, и парочка могла переглядываться и даже тянулась носами друг к другу. Если бы мог, Васька пел бы Лапочке серенады. Ни с одной другой крольчихой он не вел себя так — почти по-человечески нежно.

Но, как оказалось, Лапочка нас все-таки обманула — на сей раз в хорошем смысле слова. Затеяв у нее на следующий день уборку, мы обнаружили в спальном отделении гнездо, выстланное пухом. А в гнезде — крошечного крольчонка. Живого.

Невозможно было описать нашу радость. В первый же день в гостях у мамаши перебывала вся станция. Приходили даже юннаты, занимавшиеся у других педагогов. Каждому непременно хотелось взглянуть на крольчонка, но пока они были вынуждены довольствоваться только горкой белого пуха, которая время от времени принималась шевелиться, когда малыш переворачивался с боку на бок.