Василий рос и оставался до смешного ручным, как и Роджер-Лапочка. В разгар зимы второе имя белого кролика было восстановлено, потому что, дождавшись, пока Вася подрастет, мы решили проверить его на «профпригодность».

Встреча произошла в клетке Роджера-Лапочки. Мы с юннатами решили: если это два самца, то они будут драться за территорию (на этот случай я была в рукавицах, чтобы сподручнее растаскивать дерущихся). А если это парочка, то…

Произошло то, на что мы не надеялись. Едва увидев белого кролика, Василий не стал тратить времени на обнюхивание — он сразу бросился в атаку. Роджер-Лапочка покорно припал к полу, не пытаясь вырваться, и я в душе благословила тесноту клеток и полутьму крольчатника — стоявшие вместе со мной дети видели очень мало и вряд ли могли понять, что Ваське очень хочется исполнить свой супружеский долг прямо сейчас, но он — смех и грех! — не знает, как это делается!

Впрочем, я уже сказала как-то, что животные мало чем отличаются от человека. В одном зоопарке был случай — молодой самец гориллы, который вырос среди людей, просто не знал, что делать с самочкой. Он понимал, что это обезьяна, что это самка, но вот как и чем с нею заниматься, не имел понятия. Работники зоопарка нашли выход — поставили в клетку телевизор, по которому несколько дней подряд с небольшими перерывами специально для горилл демонстрировали… эротику! Конечно, человеческую… Результат превзошел все ожидания: интимная жизнь обезьян наладилась.

Эта история, вычитанная мною в одной из газет, всплыла в памяти, и я, не долго думая, сунулась в клетку, схватила Василия за задние лапы и поставила, как надо. И придерживала до тех пор, пока он не выпустил… уже, конечно, не Роджера, а Лапочку, оказавшуюся крольчихой калифорнийской породы.

Юннаты, видевшие это, тут же обступили меня с расспросами:

— А что это они делали? Они дрались, да?

Не в моих принципах скрывать от детей то, что им можно знать.

— Просто наш Роджер оказался самочкой, — объяснила я. — И Васька это отлично понял и поступил с ним так, как положено. Теперь у нас скоро будут крольчата!

От радостного вопля, наверное, содрогнулись стены. Я поспешила успокоить детей и вывела их из крольчатника.

Мои прогнозы оправдались — три недели спустя Лапочка щеголяла с животом, не оставлявшим никаких сомнений в ее половой принадлежности. На радостях я даже по очереди свела с Василием Молли и Диану — кролиться, так всем!

Роды наступили вовремя. Придя после выходных, я обнаружила на столе записку: «Галя, у Лапочки в клетке вчера нашли девять мертвых крольчат». Со всех ног я бросилась к ней.