Их-то она и пустила в ход, когда настала пора разбираться с кавказцами. В считанные дни крольчиха, располосовав собакам морды в кровь, стала полноправной хозяйкой в доме. Овчарки, выведенные и натренированные как охранники, шарахались по углам от одного ее появления. Диана не просто гоняла их — она не подпускала их к мискам и то и дело нападала, если ей вдруг казалось, что одна из собак неправильно себя ведет. Крольчиха просто затиранила овчарок, и Алине не оставалось ничего другого, кроме как избавиться от нее.

Так у нас снова появился кролик. Оказавшись в клетке, лишенная в один миг своих привилегий, Диана обиделась на все человечество и стала самым опасным животным в уголке. Страшнее ее был только болотный лунь, который попал к нам с переломанным крылом и вымещал на людях обиду за свою увечность. Крольчиха, по природе своей обязанная быть самым смирным и робким животным, на деле была грозой станции. Она яростно накидывалась на руки тех, кто ухаживал за нею, и даже летом мы были вынуждены надевать рукавицы, чтобы прибраться в ее клетке — иначе руки наши были бы располосованы до локтя. И не докажешь, что тебя порвал не волк, а всего-то миляга кролик.

После того как у Дианы появилась соседка, прозванная Молли, мы всерьез задумались о разведении кроликов. Тогда как раз пришла на работу Татьяна Александровна и клятвенно пообещала, опросив родственников и знакомых, достать молодого породистого самца.

Слово она сдержала — не прошло и двух месяцев, как, придя однажды утром на веранду, я увидела в отгороженном углу крошечное белое существо. Оно сидело на ворохе травы и сена и смотрело в одну точку испуганными красными глазами.

Никогда не замечала за собой тяги к сюсюканью над малышами, считая это проявлением слабости, но тогда я, едва коснувшись маленького толстого комочка, не сдержалась:

— Ух ты, моя лапочка! Да откуда ж мы взялись, такие маленькие? Да кто мы такие? И как нас мамка отпустила?..

Я все еще миловалась с крольчонком, когда пришли девочки-юннатки. Увидев на моих руках белоснежное существо с красными глазами и черным носом, они пришли в такой же восторг и окружили меня, наперебой осыпая малыша ласковыми прозвищами. Понимай крольчонок хоть четверть сказанного, он был растаял в лучах славы.

— А откуда он взялся? — обратились ко мне девочки, несколько исчерпав свой восторг.

— Татьяна Александровна принесла вчера, — ответила я, выбрав наиболее вероятный вариант из тех, что пришли мне в голову.

— И кто это?

— Самец. Его зовут Лапочка.

— Нет-нет! — горячо запротестовали девчонки. — Какая Лапочка? Его будут звать Роджер! Кролик Роджер, и никак иначе!