В самом конце 1854 года «Тайме» мрачно предрекала: если дела пойдут так и дальше, «главнокомандующий и его штаб будут единственными, кто уцелеет на высотах вокруг Севастополя», «их наградят, возведут в дворяне… и все это на костях пятидесяти тысяч британских солдат».

Газета кое в чем ошиблась: главнокомандующий лорд Ф. Д. Раглан до весны не дожил, умер от свирепствовавшей в лагере холеры. В январе 1855 года в английском экспедиционном корпусе больных, раненых и обмороженных насчитывалось 23 тысячи, но все же 11 тысяч здоровяков оставались в строю[550].

Славы на поле боя британское воинство не обрело, осаждаемый третий бастион (Большой редан) взять не сумело. Оставалось утешаться воспетым в прозе и стихах, а впоследствии и в кинофильмах подвигом бригады легкой кавалерии, брошенной в атаку прямо на русские пушки и полегшей почти целиком.

В январе 1855 года кабинет Д. Абердина рухнул под тяжестью военных неудач. 5 января радикал Д. Ребекк выступил с запросом правительству: армия в Крыму «доведена до состояния, заставляющего нацию содрогаться. Войска находятся без крова над головой, без одежды, без пищи и без снаряжения». Из 54 тысяч солдат в строю, по его сведениям, осталось лишь 5 тысяч здоровых. Прения длились десять дней. Громадным большинством голосов (365 против 147) палата отправила правительство в отставку[551]. Кресло премьер-министра занял Г. Д. Пальмерстон, сохранивший, несмотря на преклонный возраст, бодрость духа и энергию.

В феврале 1855 года от тяжелой болезни, эмфиземы легких, скончался Николай I. Луи Наполеон счел нужным прислать по этому поводу свои соболезнования, что в Лондоне сочли признаком его склонности к миру, и крайне встревожились. Правда, дезертирства партнера с поля боя не произошло. Император не мог отозвать из Крыма армию, понесшую громадные потери без каких-либо видимых результатов. Успех в Крыму ему был нужен как воздух – для укрепления трона, для утверждения династии – сын уже появился на свет. Под Севастополем решалась судьба Второй империи во Франции.

Пальмерстону пришлось заняться хлопотным и неприятным делом: поисками пушечного мяса – следовало набрать для восполнения потерь 40 тысяч человек. Псевдопатриотическая трескотня в прессе не смогла заманить в вооруженные силы ее величества требуемого числа людей, одно дело – митинговать, совсем другое – отправляться в неведомую Россию с риском сложить там голову. Возникла мысль – купить оптом испанскую армию (60 тысяч штыков и сабель) вместе со штабом, но под высшим английским командованием. В Мадриде, однако, сочли неудобным выступать в роли наемника Джона Буля. Немецкие князья тоже не пожелали продавать подданных на убой. И от маленького Сардинского королевства поступил отказ, однако оно сочло возможным вступить в антироссийскую коалицию в качестве союзника, а не наймита, в надежде участвовать в мирной конференции и пробиться в ряды великих держав. Но итальянцев – всего-то одна дивизия. С большим трудом, индивидульно, удалось навербовать по кабакам и портовым притонам 13 тысяч разномастного люда.