На южной стороне саперы взорвали или сожгли все здания, включая собор. Не осталось ни одного жителя. Камни и пепел – все, что увидел неприятель.

На этом военные действия по большому счету завершились. Оба командующих союзными войсками, генералы Ж. Пелисье и Д. Симпсон, считали попытку прорваться на просторы России безнадежной авантюрой. Француз заметил, что в случае получения подобного приказа он подаст в отставку.

Неудачей закончились и экспедиции англо-французского флота на Балтике. Морские лорды не решились «расшибать лбы» о гранитные твердыни Кронштадта и Гельсингфорса и ограничились скромными успехами на Аландских островах.

Воинственность сохраняли лишь кабинетные стратеги из Лондона. Г. Д. Пальмерстон отводил душу, изощряясь в насмешках над союзниками (разумеется, в частной переписке). Французского министра иностранных дел А. Валевского он именовал «хитрым мошенником», посла в Стамбуле Э. Тувенеля – «законченным последователем И. Лойолы», австрийского представителя при султанском дворе А. Прокеша – «низким гулякой и игроком, деревенским стряпчим, превращенным в дипломата». Он объявил было, что Великобритания вместе с турками и без посторонней помощи добьется почетного мира. Никто не обратил внимания на его пустословие.

В декабре 1855 года Наполеон преподнес Лондону оглушительный сюрприз. По дошедшим туда из Парижа сведениям, министр финансов доложил императору, что денег на войну едва хватит до весны, а прибегать к займам или повышать налоги нецелесообразно по социальным соображениям. Наполеон считал, что натаскал достаточно каштанов из военного огня и жаждал мира. Лояльная ему печать изощрялась в усилиях представить крымскую эпопею достойным реваншем за гибель Великой армии Наполеона в России в 1812 году, предопределившую падение его империи. Корсиканец был гениальным полководцем и выдающимся организатором. Он восстановил численность вооруженных сил в 1813 году до уровня, почти равного численности российской и прусской армий вместе взятых. Но восстановить Великую армию он не мог, для этого отсутствовал человеческий материал, целое поколение французов сгинуло на полях битв. К. Меттерних на свидании с Наполеоном летом 1813 года в Дрездене, окинув взглядом выстроившихся солдат, молвил: «Сир! У Вас юнцы под знаменами!»

Наступил 1856 год. Союзные генералы не высовывали носа из Севастополя. Потери – 70 тысяч французов, 22,7 тысяч британцев, 30 тысяч турок (правда, последние толком не подсчитывались, они умирали, как мухи)[553]. Если в истории подыскивать пример пирровой победы, крымский казус для нее самый подходящий. Британская казна затратила на эпопею больше денег, чем на все войны с революционной Францией и Наполеоном, длившиеся 20 лет.