Наступила пора скоропалительных реформ, и все – на французский лад. Уездные исправники превратились в префектов, армейские поручики – в лейтенантов. В городах появились муниципалитеты, вступил в силу гражданский кодекс (в основу положили кодекс Наполеона), провозгласили свободу печати и собраний, объявили о всеобщем бесплатном начальном образовании (сказать, что его ввели, не поворачивается язык, ибо закон остался на бумаге). Возросшая численно армия выкачивала деньги из бюджета, расплодившееся чиновничество брало взятки и казнокрадствовало не хуже прежнего боярства. Один засушливый год сменялся другим, деревня бедствовала, земельный вопрос оттеснил все прочие на второй план.

В 1863 году сравнительно легко прошла секуляризация монастырских земель, составлявших около четверти пахотных угодий. В следующем году открылся Бухарестский университет. Письменность с кириллицы переводилась на латинский алфавит, что преподносилось как приобщение к западной цивилизации.

В годы борьбы за унию вопрос об объединении княжеств оттеснял все прочие на периферию, и все ходили в прогрессистах. Настали другие времена, помещики стеной встали против реформы. Попытка князя А. И. Кузы провести через парламент умеренный закон провалилась. Либеральный министр М. Когэлничану тщетно урезонивал депутатов: «Не требую для наших крестьян больше того, что император Александр II и русское дворянство сделали для рабов, для крепостных». В ответ его обвинили в том, что он идет по пути братьев Гракхов, Томазо Компанеллы, Сен-Симона и прочих чудищ. Куза решился на государственный переворот – распустил палату депутатов, снизил имущественный ценз для избирателей. В 1864 году аграрный закон вступил в силу[601]. Крестьяне за большой выкуп получили участки земли, площадь которых зависела от наличия у них рабочего скота (зажиточные – 4 быка, середняки – 2, бедняки – 1 или только рабочие руки). Наибольшие по размеру наделы получили жители отторгнутой у России Южной Бессарабии, затем следовала Молдавия, и наименьшими они были в Валахии[602]. По тогдашним подсчетам, крестьянской семье, чтобы покрыть все нужды, был необходим надел в 5 гектаров. Обладателями такого участка стали лишь зажиточные и частично середняки, всем остальным пришлось идти на поклон к «боярину», как традиционно именовали помещика, с просьбой об аренде земли или наниматься на работу. Наделение производилось в значительной степени за счет государственного фонда, помещики сохранили более двух третей имевшихся у них площадей, что не помешало им назвать реформу «химерой с головой голубя и телом змеи». Крупные землевладельцы в массе своей отвернулись от господаря-реформатора.