* * *

A. M. Горчаков не верил в целебные свойства прописываемых Турции западными державами политических медикаментов. Он понимал, что российские партнеры, сооружая подпорки разваливающейся османской громаде, загоняют историю в тупик: «Восточный вопрос, несмотря на потоки крови, в которые он обошелся Европе, более чем когда-либо далек от решения». Россия никогда не смирится и не подчинится навязанным ей условиям, но пока что не может бросить вызова победителям; задача кабинета – «подготовиться к благоприятному шансу, когда проблема встанет перед Европой в решающей стадии»[593]. А пока надлежит ратовать за всемерное расширение прав христианских народов.

Горчаков был уверен в провале затеянных западными державами реформ: «Оттоманская империя сегодня более слаба и порабощена, чем когда-либо. Реформы, которые должны вывести ее на уровень европейской цивилизации, неохотно предоставленные и принятые с отвращением как турками, так и райей, могут добавить лишь новые элементы распада к тем, что уже изнуряют империю»[594]. Вскоре последовала констатация: торжественно провозглашенные реформы не оправдали возлагавшихся на них надежд, администрация, особенно в отдаленных провинциях, занимается вымогательствами, назревают кровопролитные конфликты[595]. Даже в Лондоне приходили к мысли, что балканцы жаждут сбросить с себя вериги зависимости и сравнивали долголетние усилия Форин-офис по сохранению статус-кво в Юго-Восточной Европе со схваткой Дон Кихота с ветряными мельницами. По мнению члена парламента Д. Андерсона, «бороться за Турцию значит бороться за империю тирании, жестокости, рабства и всех тех пороков, что отвратительны нашему народу»[596]. Но то были отдельные голоса, дипломатия же продолжала катиться по накатанной дорожке.

В завершение всех бед Турция в окружении покровителей докатилась до сумы. Займов понахватали, где только можно. Государственный долг к 1873 году достиг фантастической по тому времени суммы в 5,3 миллиарда франков, из 380 миллионов годового дохода 300 требовалось выплачивать по процентам и в счет погашения[597]. Появился Оттоманский банк с англо-французским капиталом.

Правительство утратило контроль над финансами. В 1870-е годы произошло банкротство державы.

* * *

Гласно Горчаков выступал лояльным поборником хатт-и-хумаюна 1856 года и обозначенных в нем прав христианского населения, что предоставляло возможность надзора за местной администрацией, о чем министр и наставлял консулов: «на правовой базе хатт-и-хумаюна» они должны способствовать объединению народов на почве осознания «приобретенных прав, действуя, однако, с осторожностью, дабы не спровоцировать преждевременно волнений, и заботливо сообразовывая свое поведение с духом мирного договора»[598]. В соблюдении Парижского трактата Горчаков обрел рычаг давления на Высокую Порту и, как быстро обнаружилось, на ее западных покровителей, не собиравшихся строго следовать ни букве, ни духу своего деяния.