Недовольство проникло в Министерство иностранных дел. Оппозицию возглавлял генерал Н. П. Игнатьев, способный дипломат, обаятельный, энергичный человек, в 32 года ставший посланником в Стамбуле, в 35 лет возведенный в ранг посла. Москов-паша, как его звали в Турции, упорно, а часто и успешно отстаивал интересы христиан, используя и посулы, и угрозы, и подкупы высокопоставленных чиновников. Бесконечные переговоры, утомительные конференции ему доверия не внушали, с их помощью не одолеть держав, которые все более или менее враждебны России. Он верил в действенность прямого нажима на Порту и уповал на силу натиска славян и греков. В декабре 1866 и в январе 1867 года он направил в Петербург записки, доказывая в них, что настало время для низвержения турецкой власти в Европе: России будет достаточно сосредоточить 120-тысячную армию на границе с Австрией, чтобы та воздержалась от вмешательства в события, и 60-тысячный корпус в Закавказье, чтобы турки сидели смирно[622]. Александр II счел его доводы малоубедительными и непрактичными и встал на сторону A. M. Горчакова, убежденного, что частные, изолированные восстания обречены на кровопролитное подавление. В 1862 году отчаянные черногорцы потерпели неудачу, и только вмешательство России и Франции предотвратило разгром всей страны. Однако и всеобщее восстание не принесет плодов без появления российского фактора, но тогда на сцене появится Европа, единая в своем антагонизме к России. И что же – повторение Крымской войны, затяжная схватка с непредсказуемыми последствиями, от чего избави боже! Вывод: предоставить балканцев самим себе – значит «обрекать их на беспощадную резню». Вмешиваться – значит идти на риск европейской войны[623]. Следует поэтому оказывать на горячие балканские сердца умеряющее воздействие, дабы избежать преждевременных и неподготовленных выступлений «в убеждении, что восточный кризис, вспыхнувший до того, как силы наши и наших единоверцев будут готовы, принесет только вред». Главный фактор – российский: «Мы не можем перейти к более активной политике, пока силы России не укрепятся с осуществлением великих реформ». Надо ждать, когда наступит благоприятное время, и тогда «приступить к действию энергично и единодушно»[624]. Ждать успешного исхода пришлось долго, до середины 1870-х годов, когда разразились восстания в Боснии, Герцеговине, Болгарии, когда Сербия и Черногория вступили в вооруженное столкновение с Высокой Портой и кризис увенчался Русско-турецкой войной.

Рожденные хладным рассудком доводы до пылких балканских сердец не доходили, обстановка накалялась.