А еще ветер засвистел сильнее, супермаркет под ногами заворочался, пополз, и заслезились глаза.

Эй, крикнули сзади. Это кто? – спросили меня. Это я! Я сигареты ищу, сигареты, и помахал двумя пальцами около губ. А, «Кэмел»? «Кэмел» дальше сбросили, вон там, туда не иди, буран начинается.

Да-да, ответил я и побежал, куда они показали.

Добежав, я принялся разгребать руками гуманитарные завалы, но пачки, которые я принял за сигареты, были презервативами с подмигивающей женщиной, этой женщины было столько, на каждой упаковке, на каждой пачке, что я задохнулся.

Чем глубже я разгребал, тем было тяжелее; хотелось всё бросить и бежать назад, откуда продолжали что-то кричать. Но я видел Январжона, не теперешнего, с посиневшей рукой, а того, на любимом своем ведре: напра-во! нале-во! Сигаре-ты! Сигаре-ты! Сейчас будут, брат, будут сигареты, не возмущайся.

Ветер густел, армия снежных песчинок проносилась вокруг, я уже плохо видел, что нахожу руками. Последним из видимого мира была стопка книжек «Как я пришел к Богу, или Вера и Бизнес» и ледяной комок супов быстрого приготовления. Дальше стало темно, снег глаза залепил. И залепил рот, когда я попытался крикнуть о помощи.

Но всё-таки мне повезло.

Когда я сделал последний разгребающий рывок, пальцам вначале стало тепло, потом и глаза, приоткрывшись, заметили снизу какой-то свет. Разбросав из последних сил пакеты, пакетики, книжки, я увидел ее.

Звезду.

Это была могила отца, я узнал ее по Звезде. Теперь можно было не беспокоиться, здесь не замерзну. От Звезды шло такое тепло, что снег не бил в лицо, и глоток света вошел в меня и растекся, согревая.

Я лежал лицом к Звезде и разговаривал, очень хорошо разговаривал. Благодарил в основном. За все. И еще мать благодарил за счастье, хотя она, наверное, сейчас не слышала, кормила своими курами Январжона, и его я тоже благодарил. А Звезда отвечала.

Потом буран стал стихать, проступило небо с последними звездами ночи. Недалеко появились голоса солдат, я прислушался.

А он в эту сторону побежал? В эту, кажется; ты помнишь, как его звали? Нет. Слушай, какие-то приметы у него были? Были, внизу сказали на спине посмотреть. А что на спине? «Ночь коротка». Что? Надпись такая: «Ночь коротка». Не слышу…

Они подходили, два прекрасных белых солдата.

Бюро «Сальери»

Бюро «Сальери»

– Пап, а кто это?

Несколько человек стоят с плакатами и зонтиками. Родственники? Кто же еще… И из местного союза тоже подошли. Плакаты мокнут, некоторые со стихами.

– Поэты.