Результат – то, что В. Кормер назвал отчуждением интеллигенции от страны, государства и народа. В этом контексте нельзя не согласиться с А.С. Кустаревым в том, что русская интеллигенция – это негативная социальная группа, точнее группа с негативной социальной ориентацией. Действительно, ее основная форма бытия – отрицание местной власти, традиции, социальный гиперкритицизм, уродливое патологическое сочетание народофилии и народофобии, скепсис по отношению к собственной истории, поскольку она не укладывается в западные рамки, и в ней нет или не хватает демократии, индивидуальных свобод и частной собственности.

Все это неудивительно: в русской жизни единственным ресурсом социального самоуважения и средством борьбы интеллигенции стала нерусская (западная) культура и идеология, под которую начали подгонять русскую реальность – как в теории, так и в практике. Выбор идеологической ориентации был всегда противоположен официальной; ergo: в качестве желательной альтернативы русским моделям и формам всегда выбирались западные. При этом не очень образованная интеллигенция (высокая образованность русской интеллигенции – это один из «бандерлогских» компенсаторных мифов, которые она о себе создала) плохо знала, понимала и чувствовала не только свою страну, но и Запад, который мифологизировала, а миф принимала за реальность (в 1960-е – 80-е годы все это повторит совинтеллигенция).

По сути, русская интеллигенция попыталась создать альтернативно-теневое русское общество, которое должно было втянуть в себя остальную Россию, как когда-то ордынизированная Москва втянула-всосала в себя остальную Русь. Но у Москвы вышло, а у интеллигенции нет. Лихо, которое она разбудила, не зная и не любя ни своей страны, ни своего народа, почти сожрало ее; остатки успела защитить/ спасти советская власть, о чем очень точно написала Н. Мандельштам в «Книге второй».

VI

Здесь я хочу сделать небольшое отступление эпистемологического порядка. Листая недавно леонтьевский журнал «Главная тема», я наткнулся на очень интересную и умную статью В.А. Найшуля, который одной из серьезных проблем России считает (и я согласен с ним) тот факт, что у нас нет обществоведческих школ мирового класса, причем это еще дореволюционная проблема. Иными словами, у России на протяжении всей ее истории не было обществоведческих школ мирового класса. Были отдельные ученые, были коллективные достижения (например, потрясающий многотомник по этнографии «Народы мира», 18 «кирпичных» книг) – и немало. Но обществоведческих школ, т. е. систем не было и нет. Да и просто фигур, сравнимых по уровню с теми, что были, например, в литературе (этот факт тоже отмечает В.А. Найшуль) или (добавлю я) в музыке, живописи, разведке и шпионаже (впрочем, в последнем случае есть интересная закавыка-параллель, отмеченная Джоном Ле Карре: у русских были великие шпионы, но русские не создали великого шпионского романа, в отличие, например, от англичан, у которых было и то, и другое – но это к слову).