Примерно в то же время, когда румынские юристы обсуждали эти вопросы, румынские антропологи пришли к выводу, что в крови не содержится никакого ответа на вопрос о разнице между «этнической субстанцией» румын и их соседей. В частности, Александру Мануилэ, сын Сабина Мануилэ, впервые провел серологические исследования в Румынии, после того как освоил эту методологию в Женеве под руководством мировой знаменитости, антрополога Эжена Питтара, проводившего в начале ХХ в. расовые исследования в Румынии[937]. Открытия Александру Мануилэ глубоко разочаровали румынских евгеников и националистов, поскольку он пришел к выводу, что нет никакого различия между составом крови этнических румын и балканских соседей Румынии. Подобно всем остальным балканским народам, румыны происходили от пеласгов (догреческого населения полуострова), фракийцев и иллирийцев, примесь же римской крови в их жилах была незначительной. Александру Мануилэ заключил, что различия между румынами и их соседями были не биологическими, а культурными[938]. Эта точка зрения подверглась резкой критике со стороны правых интеллектуалов, издававших в 19411944 гг. журнал Geopolitica și geoistoria. «Как это так? – возмущенно вопрошал один из критиков, подписавшийся И. К. (вероятно, член издательского совета Ион Коня) у молодого исследователя, – духовно мы латиняне, а соматически балканцы? Тело остается неизменным, а дух (непрестанно) меняется через заимствование?»[939] Однако отвержение результатов исследований Александра Мануилэ не способствовало разрешению практических проблем определения и удостоверения этничности индивидов.

Вдобавок имелись и политические трудности. Когда Ион Антонеску понял, что Берлин может истолковать принятие закона об этничности румын как попытку лишить румынских граждан немецкого происхождения равенства перед законом, понизив их статус по сравнению с этническими румынами, он приказал приостановить работу над законопроектом. «Мне не нужно ссор с Берлином», – сказал он[940] ^[941]. Итак, выдача справок об этнической принадлежности осталась полностью на усмотрении функционеров нижнего звена, которые не руководствовались никакими юридическими нормами. В этих условиях произвол был неизбежен. Иногда простой недостаток вежливости мог стать дополнительным поводом к исключению какого-либо этнически «чуждого» лица из национальной экономики, как это случилось с владельцем магазина в Бухаресте греческого происхождения. Согласно докладу инспектора по румынизации от февраля 1942 г., он вел себя невежливо во время визита инспектора в свой магазин. В ответной резолюции Т. Драгош рекомендовал немедленное «удаление» данного лица из его сферы деятельности^64]. Иными словами, Т. Драгош был согласен со своим инспектором и считал неуважительное отношение к государственному функционеру отягчающим обстоятельством изначального «правонарушения», состоявшего в том, что данное лицо занималось мелкой торговлей, не будучи при этом этническим румыном.