К сожалению, такова наша участь. Мы можем вкусить феноменологию только потому, что однажды ее у нас отнимут. Мы расчищаем свое пространство, а затем лес снова его отвоевывает. Единственное утешение — это то, что у нас вообще была возможность увидеть свет сквозь листву: у нас все же было что-то, а не ничто.

Некоторые из очень симпатичных людей, появившихся в нашем искрящемся, звенящем, шумном и полном дискуссиями экзистенциалистском кафе, покинули его раньше других.

Борису Виану было всего тридцать девять, когда 23 июня 1959 года он умер от сердечного приступа, случившегося в кинотеатре на предварительном просмотре фильма по его роману «Я приду плюнуть на ваши могилы». Ему не понравился фильм, и он как раз ругался со своего кресла, когда упал в обморок. Борис Виан умер по дороге в больницу.

Полгода спустя, 4 января 1960 года, Альбер Камю погиб в автокатастрофе вместе со своим издателем Мишелем Галлимаром, который был за рулем. Машина врезалась в дерево, корпус и двигатель смяло вдребезги, а Камю выбросило через стекло. На земле нашли портфель, внутри которого находились дневник Камю и незаконченная рукопись «Первого человека», его автобиографического романа о детстве в Алжире.

Де Бовуар узнала новость о Камю от Клода Ланцмана, который позвонил ей в квартиру Сартра. Она положила трубку, дрожа, и сказала себе не расстраиваться. Перестань, сказала она себе: Камю тебе давно никто. Затем она выглянула из окна Сартра, наблюдая, как солнце садится за церковь Сен-Жермен-де-Пре, не в силах ни как следует выплакаться, ни успокоиться. Она решила, что оплакивает не сорокашестилетнего Камю, который только что умер, а молодого борца за свободу — друга, которого они давно потеряли. Сартр тоже так считал: для них обоих настоящим Камю был Камю из Сопротивления и «Постороннего», а не Камю позднего периода. Они так и не простили ему его политических взглядов, но Сартр написал щедрый некролог в газете France-Observateur. Он назвал Камю наследником великой традиции французских моралистов — непереводимое слово, которое подразумевает как моралиста в обыденном смысле, так и любопытного наблюдателя за поведением и характером человека. Он был, по словам Сартра, человеком, чей «упрямый гуманизм, узкий и чистый, строгий и чувственный, вел бесславную борьбу с событиями этого времени». Когда в том же году Бовуар давала интервью Стадсу Теркелу для американского радио, она пришла к выводу, что Камю был скорее этическим мыслителем, чем политическим, но признала, что молодые люди могут извлечь уроки из обоих подходов.