— Кнопки перезапуска нет, — сказал Шон.

— Верно.

— У тебя моя простыня на… сама знаешь где.

Я опустила голову.

— И диван жутко неудобный, — добавил он.

— Шон, — сказала я с улыбкой. — Возвращайся в постель.

Я думала, что в день начала судебного процесса проснусь с тревожными бабочками в животе или с ужасной головной болью, но стоило моим глазам привыкнуть к солнечному свету, и внутри поселилось чувство, что все будет хорошо. Не мешало даже то, что некоторые части тела сладко побаливали. Я перекатилась на бок и потянулась, слушая музыку утреннего душа, где мылся Шон.

— Мам?

Я накинула халат и побежала в твою спальню.

— Уиллс, как ты?

— Все зудит, — сказала ты. — И мне нужно в туалет.

Я встала удобнее, чтобы поднять тебя. Ты была тяжелой, но без гипсовых штанов все казалось гораздо проще. Я задрала твою ночную сорочку и усадила на унитаз, потом подождала, когда ты позовешь меня, чтобы помочь тебе помыть руки. Я решила, что по пути домой из здания суда я куплю тебе большую бутылку санитайзера «Purell». Вряд ли ты обрадуешься тому, как я организовала твой день. После долгих споров с Марин насчет того, чтобы оставить тебя на время слушания дома, она позволила мне выбрать детскую медсестру, которая присмотрела бы за тобой в ходе судебного процесса. Астрономическую цену мы бы вычли из выигранной суммы. Не идеальный план, но, по крайней мере, мне не пришлось бы волноваться за твою безопасность.

— Помнишь Полетту? — сказала я. — Сиделку?

— Не хочу, чтобы она приходила…

— Знаю, малыш, но у нас нет выбора. Мне нужно сегодня уехать по важным делам, и ты не можешь остаться одна.

— А папа?

— А я? — сказал Шон, забирая тебя из моих рук и перенося вниз, будто ты ничего не весила.

Вместо формы он надел пальто и костюм с галстуком. «Он поедет со мной в суд», — подумала я, внутренне расцветая.

— Амелия в душе, — бросил Шон через плечо и посадил тебя на диван. — Я сказал ей, что сегодня придется ехать на автобусе. Уиллоу…