— После этого вы говорили с ответчицей? — спросила Марин.

Я кивнула:

— Другой врач сказал, что Уиллоу провела некоторое время без кислорода, и мы не знали, пострадал ли ее мозг. Он предложил подписать отказ от реанимации.

— Что это собой представляет?

— Что ей не будут оказывать помощь. Если бы такое повторилось с Уиллоу, врачи не стали бы вмешиваться. Они бы позволили Уиллоу умереть. — Я опустила взгляд на колени. — Я спросила совета у Пайпер.

— Потому что она была вашим врачом?

— Нет, — ответила я, — потому что она была моей подругой.

Пайпер

Пайпер

Я тебя подвела.

Вот что я подумала, глядя на тебя сверху вниз, всю в бинтах и повязках. Из-под пятого ребра с левого бока торчала грудная трубочка. Лучшая подруга попросила помощи в зачатии этого ребенка, и вот что вышло. После болезненного вопроса, принадлежала ты этому миру или нет, казалось, ты сама дала Шарлотте ответ. Не проронив ни слова, я подошла к Шарлотте, которая смотрела на спящую тебя, будто стоило ей отвернуться и снова потребуется реанимация.

Я просмотрела твою карту пациента. Поврежденное ребро вызвало обширный пневмоторакс, смещение средостения и остановку сердца и дыхания. Последовавшее вмешательство привело к девяти переломам. Сквозь мышечную оболочку в плевральную полость была введена дыхательная трубка, вшитая в кожу. Ты словно прошла поле сражения: война разразилась на твоем крохотном сломанном тельце.

Не произнося ни слова более, я подошла к Шарлотте и дотянулась до ее руки.

— Ты в порядке? — спросила я.

— Волноваться нужно не обо мне, — ответила она; ее глаза покраснели, больничная рубашка сбилась набок. — Нас спросили, хотим ли мы подписать отказ от реанимации.

— Кто спросил?

Я еще не слышала ни о чем столь же глупом. Даже Терри Шайво не давали подписывать отказ от реанимации, пока анализы не показали необратимое нарушение мозга. Было достаточно сложно заставить педиатра не вмешиваться в историю с недоношенным ребенком с высокой вероятностью смерти или угрозой жизни, поэтому предлагать отказ от реанимации для новорожденного, которому только что сделали интенсивные процедуры при остановке сердца и дыхания, казалось неприемлемым и даже невозможным.

— Доктор Роудс…

— Он стажер, — сказала я, ведь это все объясняло.

Роудс едва знал, как завязывать шнурки, а уж тем более не умел разговаривать с родителями, которые пережили сильную травму ребенка. Роудсу не следовало поднимать тему отказа от реанимации с Шарлоттой и Шоном, ведь Уиллоу даже не сделали анализы, чтобы проверить, все ли в порядке с ее мозгом. Направляя на этот анализ, ему стоило проверить и себя.