А следом за слугами во дворец Годунова, прямо с утречка, спешит князь Шуйский. Хитрец и дипломат, он уже просчитал все ходы и считает необходимым «упредить» обвинения.

Политика и политики… во все времена они очень похожи…

Дмитрий Самозванец

Но нужно остановиться и пояснить читателям, в чем, на мой взгляд, основная интрига «Бориса Годунова». Как я понимаю, главная интрига пьесы крутится вокруг двух взаимоисключающих событий.

Первое: Борис Годунов, в целях сохранения своей власти, вероятно, организовал убийство царевича Дмитрия, младшего сына Грозного от последней жены, Марии Нагой, отосланной с ребенком в Углич.

И второе: в Польше объявился некий Самозванец, называющий себя царевичем Дмитрием, который-де чудесным образом спасся от рук подосланных к нему убийц.

С одной стороны, сам Годунов и часть приближенных к нему бояр, таких, как Шуйский, знают, что царевич убит и кто в этой смерти повинен.

С другой — главным врагом Годунова становится «пустое имя, звук», само звучание ДМИТРИИ, напоминающее о преступлении, вызывающее муки совести и мысли о неизбежном воздаянии… «Ужели тень сорвет с меня порфиру?»-ужасается и словно нагадывает себе будущее царь Борис.

Потрясающая коллизия! Потрясающая еще и потому, что Пушкин говорит не о бездушном злодее, а о человеке, в котором живет совесть. Царь Борис получился фигурой полнокровной: чадолюбив, обожает дочь — голубку Ксению, поощряет в сыне тягу к знаниям, воспитывает в нем будущего государя…

Да и Самозванец писан не одной краской — честолюбец, авантюрист, решительный, но и умный. Ему жаль павшего коня, он испытывает муки совести, когда приводит на Русь врагов. Но оба — и Борис, и Самозванец — не уйдут от суда «мирского» и «божьего».

Суд над Лжедмитрием и грядущее его падение красноречиво показаны Пушкиным в последней сцене трагедии, когда «народ безмолвствует». Не могут люди, в чьем присутствии только что были умерщвлены жена и малолетний сын Годунова, крикнуть: «Да здравствует царь Дмитрий Иванович!» Призадумайтесь однако: не слышны ли в этом убийстве отрока Федора Годунова отголоски того, давнего, убийства отрока Дмитрия? Не тянется ли по истории кровавая цепочка зла, не пресекшаяся и в наши времена?

В пушкинской трагедии, как мне кажется, именно мораль становится критерием стабильности и прочности власти.

Вс. Мейерхольд в роли Василия Шуйского (справа)

Вообще вся трагедия — произведение драматурга-новатора, недаром все годы ее существования шел разговор об ее «несценичности», о том, что это пьеса для чтения…

Смешной и глупый отзыв дал на нее царь, поверивший своему рецензенту и посоветовавший Пушкину переделать драму «в роман, в духе Вальтера Скотта». Дико это читать. Это именно драма, только предельно сгущенная, в ней — обратите внимания — нет никаких описаний перед сценами. Как оформить каждую — дело постановщика, сколько лет персонажам — пусть об этом говорят зрителю актеры, в них перевоплотившиеся.